Шалунья

— Мне кажется, ты делаешь из мухи слона, Бостон, — сказал ей Морган. — Гас больше беспокоится о твоём благополучии, чем о каких-то сплетнях. Кроме того, я готов побиться об заклад, что Арлен Клэнси раздула все гораздо больше, чем есть на самом деле. Конечно, люди любопытны и любят поболтать, но мне кажется, что большинство из них относится к этому с пониманием, искренне огорчены и даже несколько растеряны и испытывают гнев из-за того, что их гостья подверглась такому зверскому нападению. Это плохо и для них, так как свидетельствует о таком разгуле преступности в Додже, что на его улицах дамы не чувствуют себя в безопасности.

Хетер вздохнула:

— Морган, я понимаю, что ты хочешь успокоить меня, но факт заключается в том, что всегда найдутся люди, которые верят в худшее, что бы им ни говорили, и я просто не могу убедить их в обратном. Я чувствую себя так, словно меня заклеймили алой буквой, и сколько бы я ни старалась смыть или замаскировать её, она всё равно остаётся отчётливо видна всем. Я могу повесить на шею табличку или дать объявление в газету о противоположном, и все равно разницы не будет никакой.

— Ты права, — согласился он. — Люди верят тому, чему хотят, и сами принимают решения. Но мне кажется, принцесса, что ты плохо знаешь друзей Гаса. Они всегда готовы постоять за него, а значит, и за тебя, потому что ты его дочь. А те люди, которые думают и поступают по-другому, не заслуживают того, чтобы на них тратить время.

— Надеюсь, ты прав, — сказала она с виноватым видом.

— Есть ещё кое-что, о чём нам также надо поговорить, — продолжал он немного неуверенно. — Я не знаю, как все это объяснить поаккуратнее, поэтому прости меня, если я буду несколько грубоват и откровенен. — Он сделал паузу, чтобы собраться с духом. — Я считаю Арлен Клэнси настоящей ослицей — ведь она пыталась убедить тебя в том, что отныне ты будешь бояться мужчин. Ты даже не представляешь, как сильно мне хотелось в эту минуту задушить её.

— Но…

Подняв руку, он попросил её замолчать:

— Подожди, дай мне ещё минуту, чтобы я мог закончить. Я понимаю, что ты сильно испугалась и у тебя на какой-то небольшой период появилась нервозная насторожённость в отношении мужчин. Но смешно думать, что это теперь на всю жизнь. Не забудь, что эти грязные подонки хотели изнасиловать тебя, а не ухаживать как приличные представители мужского рода. И в этом заключается вся разница.

— Я знаю это, — согласилась Хетер, — но всё равно мне страшно вспоминать об этом. Они были такие большие… такие сильные… такие грубые! — Её голос дрогнул, и она замолчала.

— Так не должно быть, Хетер, — сказал Морган приглушённым голосом, его глаза мягко засветились, он протянул руку и, запрокинув её голову, посмотрел ей прямо в лицо. — Так не должно быть. Физическая близость между мужчиной и женщиной может быть восхитительно чудесной.

— Для мужчины, вероятно, — с пылающим лицом предположила она.

— Для обеих сторон, — настаивал он. — В этом нет ничего плохого или страшного. Близость в высшей степени естественна. Так предначертано Богом. Если бы Он не хотел, чтобы мы занимались любовью, Он не наделил бы нас желанием любви. И если ты захочешь разделить с кем-либо свою страсть — это прекрасно, и не надо этого бояться.

— Мы… мы не должны вести такие разговоры, — пробормотала она.

— Согласен, — сказал он, наклоняясь к ней ещё ближе. Он почувствовал её сладкое дыхание на своих губах. — Говорят, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать.

Его губы слегка прикоснулись к её губам.

— Ты ведь не будешь кусаться в этот раз?

— Я… я постараюсь, — пробормотала она. У неё перехватывало дыхание. — Но твои усы щекочут меня.

Он негромко рассмеялся:

— Я рад, — и поцеловал её снова. Его губы прижались к ней сильнее. Рукой он обнял её за шею, прижимая ближе к себе. Своим ртом он ощущал трепет её губ.

— Не бойся меня, Хетер, — умолял и соблазнял он её. — Раскрой для меня губки, дорогая. Я хочу ощутить их вкус.

Медленно, нерешительно она делала всё то, что он просил. Их горячее дыхание смешалось. Не торопясь, он провёл языком по её губам, а затем проник сквозь них. Она почувствовала исходящий от него запах кофе и булочек с корицей. Его язык скользнул по её языку, проникая все дальше в глубину рта, и она невольно напряглась.

Он отпустил её, чтобы успокоить снова возникший в ней страх:

— Все хорошо, милая. Просто расслабься. Бояться нечего. Я обещаю тебе.

Его голос был негромким, обволакивающим, манящим ещё раз испытать приятное ощущение. На этот раз она была более податливой, уже как бы привыкшей к его вкусу, его запаху, нежному исследованию её рта. Её губы стали мягче, она слепо поддавалась ему.