Щит и меч

- Не успеют: скоро им конец.

- Ты что, из похоронной команды, как твой дядя? Он их давно всех похоронил.

Вайс сделал вид, что не понял опасного намека, осведомился:

- Ты, видно, старый солдат? В первую мировую сражался?

- Да. До Урала дошел.

- Ну! - удивился Иоганн. - Да ты герой!

Шофер спросил:

- А ты лесорубом когда-нибудь работал?

- Нет.

- Ну ничего, русские научат. Они нас на Урале научили лес валить. В первую мировую не весь вырубили, на вторую оставили. Лесов там много, на всех хватит.

- Ты что-то глупо шутишь, - строго заметил Иоганн.

- А я поглупел, - глухо сказал шофер. - Поглупел со вчерашнего дня, как открытку поздравительную получил: по поводу смерти героя моего последнего - младшего. А было у меня их трое. Три поздравительных на одного отца - многовато.

- Кури, - Иоганн протянул пачку.

Шофер взял сигарету, сказал печально:

- Курю. Но не помогает.

Иоганн посоветовал:

- Просись на фронт, отомстишь за смерть сыновей.

- Кому?

- Русским.

- У меня их в шахте завалило, - сказал шофер. - Понял? В шахте! Личная собственность рейхсмаршала Геринга эти шахты. Был приказ экономить крепежный лес в связи с военным временем. Вот костями моих сыновей и подпирали кровлю.

- Ради победы приходится приносить жертвы.

- Господину Герингу? Моих детей?

- Ты рассуждаешь как коммунист!

- Похоже? - Шофер склонился, что-то поправил на дверце, у которой сидел Иоганн. Прибавил скорость, прижался к рулю и, не глядя на Вайса, предложил: - Давай еще закурим.

Иоганн полез в кариан за сигаретами. И тут шофер, резко толкнув Иоганна плечом, выбросил его из кабины. Машина, хлопая дверцей, помчалась по шоссе.

Иоганну повезло: он упал в кювет рядом с дорожныи столбиком. еще немного - и он разбился бы насмерть, ударившись об этот столбик.

Но хотя у Иоганна ныло все тело и в общем глупо было оказаться на дороге в столь бедственном положении, настроение у него не испортилось. Скорее даже наоборот. Такого немца, как этот шофер, он встретил здесь впервые. Ай да шофер! Побольше бы таких немцев!

Иоганн отряхнулся, привел себя в порядок. Да, вид у него неважный, и руку рассадил. Вот к чему может привести бесцельный "треп". Впрочем, разве такой уж бесцельный? Нет, кое-что полезное для себя он извлек из этого разговора, кое-что...

И, как ни печален был недавний урок, в следующей попутной машине, а ею оказался бензовоз, Иоганн снова завязал оживленную беседу с водителем, молодым парнем из Зальцбурга, бывшим ночным таксистом.

Посасывая эрзац-сигару, изготовленную из бумаги, пропитанную раствором никотина, этот знаток злачных мест рассказал Вайсу, что и здесь, в Варшаве, можно порезвиться не хуже, чем даже во Франции, были бы деньги! С каждой поездки на его долю приходится десять литров первосортного американского или английского горючего - это на черном рынке то же, что и литр самогона, а с пол-литром можно смело стучать ногами в дверь любой знакомой девочки.

- Да кто тебе поверит, что бензин американский! - рассмеялся Вайс.

Шофер обиделся, объяснил:

- Наша колонна авиацию обслуживает. Значит, бензохранилище фирмы "Стандарт ойл Нью-Джерси" или "Ройял датч-шелл", и до самого последнего времени они после каждого миллиона литров присылали премии: зажигалки, электрические фонарики, часы, портфели... Конечно, шоферам эти премии не достаются. Все начальству.

- Обходят?

- Закон природы.

Вайс сказал доверительно:

- Я ведь тоже шофер. Но на легковой не много возьмешь.

- А надо с умом. - Шофер достал засунутую за щитком над ветровым стеклом карту, протянул вайсу.

Иоганн развернул ее у себя на коленях.

Шофер объяснил:

- Кружки - базы. Дорога видел как идет! А я спрямляю проселками - вот и получается пять верных литров, помимо тех десяти.

Вайс долго смотрел на карту, запоминал. И когда отдал, еще несколько минут, напрягая сознание, вынуждал себя видеть эту карту и видел ее, словно она была нанесена незримыми красками на прозрачном ветровом стекле. Он сосредоточенно уставился в это стекло, но не замечал ни темных от дожля фольварков, ни прудов, как чешуей покрытых черной облетевшей листвой, ни серых грузовиков, в которых сидели солдаты в серой форме, с серыми лицами, не замечал он ни серого неба, ни серой дороги, ни серого дождя. Он видел только карту. И очнулся от оцепенения только в тот момент, когда вдруг отчетливо понял, что накрепко и очень точно запомнил эти кружки и тоненькие линии дорог в сетке квадратов. И тут же, подхватив последние слова шофепа, предложил:

- Масло я могу достать. Что могу, то могу. В гараже банок пять есть...

- Чудак, - рассмеялся шофер. - Они же просят коровье!

До самой Варшавы Иоганн доехал в маленьком "Опеле", принадлежащем толстому немцу с розовым, младенческим лицом. Немец этот был в новеньком спортивном костюме, шея замотана пушистым вязаным шарфом, выглядел он настоящим щеголем. Увидев на груди Вайса новенькую медаль, похвалил:

- Герой! - И, подмигнув, указал на фляжку, болтающуюся на крючке: Шнапс! И я тоже с вами выпью. - Видно было, что он очень дружески расположен к Вайсу.