Шимшон — судья Израиля

Внимательно вчитываясь в текст, мы обнаружим, что Шауль вышел на битву с амалекитянами, чтобы выполнить приказ: “Сотри саму память об Амалеке из-под небес” (Дварим 25:19). Шауль выполнил это указание буквально, пощадив лишь некоторое количество животных, как сказано: “Шауль и его люди пощадили лучших овец, быков и ягнят” (I Шмуэль 15:19). Позднее Шауль так объяснил Шмуэлю свои резоны: “Люди взяли из добычи овец и быков, лучшее из добычи, чтобы принести это в жертву Ашему, твоему Б-гу в Гилгале” (15:21). Именно за это Шауль был наказан. Когда Шауль пошёл на войну против Амалёка, возник вопрос, касающийся животных. Должен ли был он уничтожить всех или пощадить лучших, чтобы, по обычаю, принести как благодарственную жертву Б-гу (корбан тода) за дарованную победу и защиту от врагов. Вопрос заключался в формулировке Б-жественного распоряжения. Через пророка Шмуэля Б-г повелел Шаулю уничтожить Амалёка, сказав: “Теперь иди и повергни Амалёка и уничтожь (веахарамтем) всё, что у него есть” (15:3). Слово веахарамтем двусмысленно. С одной стороны, оно может значить, что всё, чем обладал Амалек, должно быть посвящено Б-гу, поскольку слово херем обычно используется в значении “посвятить”. Из этого можно было сделать вывод, что животных следует сохранить для жертвы. С другой стороны, этот термин может означать, что Шаулю надлежало уничтожить всё имущество Амалёка, поскольку термин херем может употребляться в значении “уничтожить”. Возникает вопрос, почему Б-г дал такое двусмысленное указание? Как уже говорилось, неоднозначность выражений в Торе позволяет обогатить их толкование дополнительным смыслом, причём любая интерпретация, основанная на Устной Торе, будет правильной. Отсюда следует, что если повеление Б-га может быть истолковано двояко, надлежит выполнить оба варианта толкования, чего, вероятно, и желал Ашем в случае с Шаулем. Так интерпретировал пророчество Доэг Аэдоми — глава Санхедрина и наиболее компетентный знаток Торы того поколения. Он считал, что некоторые из овец должны быть сохранены для жертвы[22], несмотря на то, что вторая половина пророчества Шмуэля: “Тебе следует убивать равно мужчин и женщин, детей и младенцев, быков и овец, верблюдов и ослов”, опровергает такое толкование. Доэг же утверждал, что последние слова выражают понимание самого Шмуэля и не являются составной частью пророчества. Таким образом, Доэг предлагал собственное понимание Б-жественного повеления. Сам Шауль, однако, понял слова Б-га иначе. Ему казалось, что Б-г желал истребления всех животных. По своей великой смиренности Шауль подчинился Доэгу и не убил всех овец. В конце концов, Шауль настолько уверовал в правоту Доэга, что позднее, во время спора с Шмуэлем, заявил: “Я услышал голос Б-га и пошёл по пути, по которому Б-г меня послал”. На это Шмуэль возразил, что Шауль проявил смирение там, где этого не следовало делать: “Хотя ты незначителен в собственных глазах, ты — глава всех племён Израилевых. Б-г помазал тебя царём над Израилем” (15:17). И пророк наказывает Шауля за то, что, склонившись перед авторитетом Доэга, он нанёс урон собственному царскому величию. Ведь Б-жественное пророчество о ведении войны против Амалёка было адресовано именно Шаулю, а значит, он был в состоянии понять его правильно. Он, а не Доэг, слышал пророчества из уст Шмуэля. Если бы не страх перед авторитетом Доэга, Шауль правильно понял бы Б-жественное пророчество. Как сказал Шауль, “Я боюсь людей”, и наши мудрецы объясняют, что под словом “люди” в данном случае подразумевается Доэг[23]. И то, что Шаулю не удалось настоять на собственном понимании смысла пророчества, явилось проявлением скорее его малодушия и слабости, чем искреннего смирения, а это равноценно отречению от царствования.