Синдикат-2. ГПУ против Савинкова

До этого разговора Иван Терентьевич сказал, что, хотя он и получил от Москвы материальную поддержку, позволяющую ему выйти из зависимости от Секунды, но он оставляет за собой право на самостоятельную работу. Леонид Николаевич предупредил: если Фомичев считает себя членом НС, то должен подчиняться. Если он думает в делах с поляками что-либо делать по своему разумению, а не по полученным инструкциям, то пусть заранее скажет об этом и откажется получать средства из Москвы для жизни. В этом случае он попросит Дмитрия Владимировича дать в Вильно кого-нибудь другого. После такого разговора Фомичев резко изменился и стал в разговорах говорить: слушаюсь и т. д. и просил дать ему инструкции, как быть дальше с Экспозитурой. Ему было предложено поставить себя с Секундой и Майером так, что он является не работником поляков, а членом МКДиП НС, представительствующий в Вильно при Экспозитуре.

4 декабря Андрей Павлович и Леонид Николаевич выехали из Вильно в сопровождении Фомичева. Не доехав на подводах сто шагов до границы СССР, перешли ее благополучно, напутствуемые крестными знамениями Фомичева[162].

А.П. Федоров («Петров») 13 декабря 1923 г. дополнил предыдущий доклад тем, что в Вильно, 22 ноября Фомичев показывал ему письмо от Деренталя, где тот сообщал, что ему на работе оторвало указательный палец правой руки. Лежит в госпитале и получает 10 франков от страхкассы. Его жена, Любовь Ефимовна, бегает целый день по урокам, чтобы прокормить родных и его, в данное время

временного инвалида. Относительно финансовой стороны и предполагавшихся «комбинаций» пишет, что «впереди огоньки, но от огоньков этих трубок не раскуришь».

При первой встрече Философов просил Федорова переговорить с ним отдельно. Встретились на другой день за обедом в ресторане «Лиевский». За обедом Андрей Павлович подробно информировал его о России, о МКД и Пр., об «Л.Д.», о «НСЗРиС» с временном ЦК, о Павловском, сути его дальнейшей работы в России, на Кавказе. Всем этим Философов видимо остался доволен. Относительно Финляндии он указывал, что Савинков сможет эту связь устроить через финляндского консула в Париже.

Сообщил, что его очень интересует вопрос, как относиться к предполагаемому Францией признанию Советской России и завязыванию торговых сношений. В Париже, по его словам, образуется по этому вопросу какая-то комиссия, где ему предлагают быть одним из экспертов по русскому вопросу. Но он и Савинков не знают, какую позицию им занять. Федоров указал на то, что «для нас, Мосработников, отношение Европы к СССР не имеет никакого значения. Признание не есть прекращение нашей антисоветской работы. Торговые же сношения Европы с СССР только облегчают нашу работу тем, что усиливают «НЭП», а усиление «НЭПа» есть отказ большевиков от многих пунктов своей программы, что в конце концов сведет их всех к нулю».

Философов одобрил необходимость поездки к Савинкову, полагая, что надо быть в Варшаве или до 23 декабря, или после 2 января 1924 г. (период праздников) хотя бы потому, что Савинков к этому времени будет иметь информацию о СССР, каковой он в данное время не располагает, а пичкается всякой «фомичевской дрянью». Очень был обижен, что Павловский и Мосбюро прислали Фомичеву 25 долларов; это, по его мнению в сущности есть развращение провинциального работника: «Неужели «Серж» не знает, что Б.В. очень нуждается».

Андрей Павлович сказал, что Павловский выехал из Парижа на четыре дня позже его и, когда он выезжал, такого кризиса не было, а была, напротив, надежда в скором времени достать большие деньги на работу, созвать конференцию и т. д. Павловский не мог знать, что ничего не вышло и у Бориса Викторовича нет даже 20 фр. на

обед. Сказал, что примут во внимание создавшееся положение и как-нибудь выйдут из него победителями. Намекнул на возможность оказания материальной поддержки Савинкову.

Выдачу Фомичеву 25 долларов Дмитрий Владимирович считал это подрывом его работы. Он почти ежедневно ходил к полковнику Бауэру клянчить денег на газету, а здесь их провинциальный работник получает от своей организации из Москвы 25 долларов. Естественный вывод, который может сделать Бауэр, так это то, что Центр, то есть Варшава, в лице Философова получает большую сумму. Результатом этого может быть прекращение снабжения от Бауэра. Далее он просил передать Фомичеву, чтобы тот не распространялся о получении денег.

Из разговора было ясно, что они страшно нуждаются в средствах, даже самых небольших, но Дмитрию Владимировичу сказать об этом прямо и попросить помощи от Московской организации было неудобно. Это он сделал, как было сказано выше, через Шевченко. Из-за отсутствия средств вовсе отошли от работы несколько членов союза.

Философов рассказал, что на бывших сторонников Пилсудского во втором отделе Генштаба гонение: Матушевский, Брадковский уволены, да так, что сами узнали об этом только в приказе. Теля-ковского еще держат, так как, с одной стороны его некем заменить, а с другой — он знает много компромата.

Провинциальные сторонники Пилсудского пока еще держатся прочно.