Синичка в небе

— Если вы опасаетесь, что кто-то уличит нас с вами в излишней общительности, — вдруг сказал Гордеев, — не беспокойтесь. Мы легко можем поддерживать связь через мою помощницу, не так ли, Ульяна Дмитриевна?

Я закономерно удивилась специфичному решению, но согласно закивала под пристальным вниманием двух пар глаз. Отвернувшись, Новийский постучал пальцами по подлокотнику кресла и сказал:

— Знаете, Николай Давыдович, я подумывал его убрать. Из опасения, что весьма тесное знакомство с Шульцевым может негативно отразиться на моей политической карьере.

В тот миг я присмотрелась в Новийскому повнимательнее. Мне хотелось увидеть в нем хоть что-нибудь выдающее политика, но нет: выглядел он в точности как обычный начальник, разве что слишком молодой. Текли минуты, Новийский задумчиво водил пальцами по губам; никто не вмешивался. Внезапно он решительно опустил обе руки на подлокотники кресла, сразу став как-то больше и значительнее и твердо сказал:

— Я дам показания против Шульцева, но при одном условии.

Судя по виду начальник, на меньшее и не надеялся.

— Сразу после моих показаний вы, Николай Давыдович, как отличный юрист лично займетесь моим разводом. И не оставите моей супруге ни копейки заработанных мной денег!

А вот к этому Гордеев оказался не готов. Его вытянутое лицо я не забуду до конца жизни.

Думаю, вы спросите, как мне хватило ума после такого вот заявления выйти замуж за Сергея? Ну, скажу вам откровенно, в тот день он и меня не впечатлил. Совершенно.

Когда мы вернулись в «ГорЭншуранс», начальник все еще лютовал, а я мечтала о корвалоле. Поездку мне обеспечили адскую. То ли Новийский так повлиял, то ли эстон-мартин для приличной манеры вождения не покупают, но Гордеев ехал так, что мне захотелось выйти на каком-нибудь светофоре и добраться до офиса на метро.

И когда мы шли в приемную, я чувствовала себя героиней фильма «Дьявол носит Прада» в том моменте, когда ассистентка бежит за начальницей, записывая слова вплоть до междометий, а все вокруг прячутся, дабы миновать праведного гнева.

— С какой стати я теперь занимаются бракоразводными процессами? — громко возмущался Гордеев. — Он думает, что кроме него никто не может дать показаний в суде? Потомственный аристократишка, никогда не упустит своей выгоды!

Мы вошли в кабинет, и Николай Давыдович с такой силой дернул на себя ручку шкафа, что тот покачнулся.

— Найдите мне весь компромат на эту… Юлию Новийскую. С кем спит, куда спускает деньги, с кем пьет космополитен за завтраком, что нюхает и так далее.

— Я? — переспросила, опешив.

— Ну не я же! Вам работа нужна? Что-то я не заметил особенного рвения! По итогам вашего испытательного периода у меня должно быть полное досье на эту женщину. Если его не будет… — Он сделал многозначительную паузу, и я сглотнула ком в горле. — И, кстати, про текущие дела не забывайте!

Это было до обидного несправедливо, я даже пожалела, что вылила воду не на того Гордеева. Дела наваливались, я честно пыталась с ними разобраться, но количество свободного времени все сокращалось и сокращалось. Нет, глобальных проектов много не было, но в рамках одной лишь папки Олеси Александровны приходилось дозваниваться до целой кучи людей и находить видео. Некоторые оказались удалены, и пришлось воспользоваться помощью Егора. По блату, разумеется, ведь начальник не выделял мне в помощь консультанта из 1Т-отдепа.

— Катерина, звоните моему сыну. Пусть берет необходимые вещи и приезжает сюда. Стол его уже ждет не дождется. Он все говорит, что ему скучно копаться в бумажках, так вот пусть помогает Сафроновой рыть компромат, авось из двоих что путное получится. Покатался по Китаям, и будет. Пора за голову браться, а то слишком хорошо живет, — грозно закончил начальник и скрылся в кабинете, с чувством хлопнув напоследок дверью.

Это стало началом нашего более тесного знакомства с Иваном Гордеевым, а также взаимоотношениями в начальственной семейке. Николай Давыдович недолюбливал увлечения сына, причем неспроста. При всем том, что Ванька умел тратить деньги с чувством и вкусом, то были отцовские сбережения, и вполне справедливо, что родительское недовольство копилось, как газ в закрытом помещении, а затем — рвануло. Неожиданно было лишь то, что катализатором стал никто иной как Сергей Новийский, на первый взгляд не имеющий к Гордеевым никакого отношения. И все же факт оставался фактом: сын не оправдывал возложенных ожиданий, отец все еще надеялся это исправить, ибо вложено в него было немало.