След памяти

Иногда он делал небрежные записи в своем дневнике о новых растительных формах; на протяжении первых недель он пару раз навещал доктора Бодкина и Беатрису Далл, но оба они были совершенно погружены в постоянную мечтательность и задумчивость. Блуждая без цели по узким протокам в поисках мира детства, Бодкин — Керанс видел, как он сидит на корме своей лодки и рассеянно смотрит на окружающие здания, — смотрел сквозь Керанса и никак не откликался на его зов.

Что же касается Беатрисы, то, несмотря на ее внешнюю отчужденность, Роберт знал, что между ними оставался не выраженный словами, подразумеваемый союз, основанный на предчувствиях об уготованной им символической роли в будущем.

Множество сигнальных разрывов появилось над лагуной, где находилась испытательная станция и дом Беатрисы, и Керанс прикрыл глаза, защищаясь от яркого света, залившего небо. Через несколько секунд за илистыми отмелями к югу показались ответные сигнальные разрывы, и послышались глухие раскаты, вскоре смолкнувшие.

Итак, незнакомец, прилетевший на гидроплане, явился не один. При мысли о неизбежном вторжении Керанс взял себя в руки. Расстояние между сериями ответных разрывов было слишком велико и свидетельствовало о наличии нескольких групп; а также о том, что гидроплан был всего лишь разведчиком.

Плотно прикрыв за собой проволочную дверь, Керанс прошел в комнату, сняв со спинки стула куртку. Вопреки своим привычкам, он прошел в ванную и остановился перед зеркалом, критически осматривая недельную щетину. Волосы его стали белыми и отливали перламутром, и это вместе с бронзовым загаром и холодными глазами придавало ему внешность бродяги, живущего на тихоокеанских островах ловлей жемчуга и случайными заработками. Из разбитого дистиллятора, установленного на крыше, натекло полное ведро мутной воды, и он, зачерпнув немного этой жижи, сполоснул лицо, что также нарушало его установившиеся привычки.

При помощи багра разогнав несколько игуан, устроившихся на причале, он спустил на воду катамаран и медленно тронулся вперед. Мимо проплывали заросли, по поверхности воды скользили жуки и водяные пауки. Было несколько минут восьмого, температура держалась около восьмидесяти градусов, то есть было еще сравнительно прохладно и приятно, а воздух чист от москитов, которых позже выгонит из гнезд жара.

Когда он плыл по протоку длиной в сто ярдов, ведущему в южную лагуну, над его головой вспыхнуло еще множество сигнальных ракет: слышалось гудение гидроплана, носившегося туда и сюда по лагунам, и в нем иногда на мгновение мелькала фигура человека в белом, склонившегося над приборами. Керанс вошел в лагуну и поплыл спокойно среди свисающих листьев папоротника, следя за водяными змеями, сброшенными со своих мест набегающей волной.

В двадцати пяти ярдах от берега он поставил катамаран на якорь среди свешивавшихся с крыши полузатонувшего здания хвощей, взобрался по бетонному склону к пожарной лестнице и по ней поднялся на плоскую крышу, возвышающуюся над уровнем воды на пять этажей. Там он лег за низким фронтоном и посмотрел в сторону стоявшего неподалеку дома Беатрисы.

Гидроплан теперь кружил у маленького залива на противоположной стороне лагуны, летчик направлял его туда и сюда, как всадник горячую лошадь. Взлетело еще несколько сигнальных ракет, некоторые — в четверти мили от Керанса. Следя за самолетом, Керанс услышал низкий, но мощный рев — крик животных, но не игуан. Рев приближался, смешиваясь с шумом моторов, сопровождаемый треском ломаемых растений. От воздушной струи вдоль всего пути самолета в воду падали папоротники и хвощи, и их ветви свешивались вниз, как спущенные знамена. Казалось, все джунгли разрываются надвое. Полчища летучих мышей взмывали в воздух и в панике носились над лагуной. Их зловещие крики заглушались ревущими турбинами гидроплана и разрывами сигнальных ракет.

Внезапно вода в устье узкого залива поднялась на несколько футов: казалось, будто что-то прорвало затор из бревен и, затопив береговую растительность, хлынуло в лагуну. Из залива рванулась миниатюрная ниагара пенящейся воды, на гребне которой появилось несколько моторных лодок, подобных катеру Риггса, устрашая зрителей нарисованными огромными глазами и зубами дракона на своих черных корпусах. На каждой лодке находилось около дюжины смуглых людей в белых шортах и фуфайках. Лодки понеслись к центру лагуны, в общей сумятице выстреливая в небо последние сигнальные ракеты.

Полуоглушенный шумом, Керанс с ужасом смотрел вниз на множество длинных коричневых тел, плывущих следом в кипящей воде. Массивные хвосты животных взбивали пену. Таких огромных аллигаторов он никогда не видел, некоторые из них достигали двадцати пяти футов в длину. Прокладывая себе путь в чистую воду, они яростно теснили друг друга, собираясь полчищами вокруг неподвижного теперь гидроплана. Человек в белом костюме стоял у его открытого люка, сложив руки на поясе и возбужденно глядя на стаю рептилий. Он лениво махнул экипажам трех катеров, затем жестом указал на лагуну, как бы приказывая встать тут на якорь.