Слова (ЛП)

Сунув руку в карман толстовки, Феникс достает лишнюю пару солнцезащитных очков и протягивает их мне.

– Надень.

Не выказав протеста, я исполняю его просьбу, хотя мы снова стали неприметными прохожими.

Через несколько минут Феникс останавливается и поднимает голову.

– Мы на месте.

Я оглядываюсь по сторонам, и мой взгляд замечает знак с надписью «Сентрал-Парк-Уэст».

– Центральный парк?

Никогда не была здесь раньше, поэтому очень взволнована.

Но волнение исчезает, как только Феникс качает головой.

– Нет.

Снова переплетая наши пальцы, он ведет меня к какому-то готическому зданию в викторианском стиле.

Не поймите меня неправильно, это прекрасное архитектурное сооружение – таинственное и запоминающееся, – но я понятия не имею, зачем Феникс привел меня сюда.

Может быть, это музей или картинная галерея?

Боже милостивый, пожалуйста, только не еще одна выставка, посвященная Второй мировой войне. Я практически засыпала на той, куда Джордж привел меня на наше свидание.

Феникс останавливается перед воротами под аркой, и это еще больше сбивает меня с толку. Тогда я замечаю еще один знак: «Проход разрешен только уполномоченному персоналу».

И сердитого швейцара.

– Нечего тут околачиваться.

Учитывая, что я не хочу провести остаток дня в тюремной камере, я тяну Феникса за руку.

– Пошли.

Он кивает одному из охранников, тот подходит к швейцару и что-то шепчет ему на ухо, а затем протягивает немного наличных.

Теперь мужчина становится намного дружелюбнее.

– Десять минут, – говорит он Фениксу. – Но я не могу пустить вас внутрь. Для этого придется получить специальное разрешение, а это выше моих полномочий.

– Все в порядке, – уверяет его Уокер. – Я признателен и за это.

Ладно, теперь ситуация становится по-настоящему странной. Я понятия не имею, почему мы стоим перед входом в какое-то здание.

– Где мы?

– Это «Дакота». – Его губы приоткрываются на вдохе. – Место, где…

– …был убит Джон Леннон, – заканчиваю я за него, чувствуя, как меня охватывает тревога.

Мой отец рассказывал, что однажды он приезжал сюда, и это так его расстроило, что он прослезился и поклялся никогда не возвращаться.

Я могу понять почему.

– И это твое представление о свидании? – Я указываю на себя. – Ты ведь понимаешь, что меня зовут Леннон, да? С какой стати ты приводишь меня в место, где застрелили человека, в честь которого меня назвали?

Феникс действительно не продумал этот вопрос. А может, и продумал… Подонок.

Уголки его губ опускаются, а брови сходятся вместе, будто это он здесь оскорбленная сторона.

– Это не просто место, где он умер. Здесь же он жил и творил.

Моя тревога переходит в ужас, когда я понимаю, что мы стоим прямо там, где произошло ужасное событие.

Я понижаю голос, дабы не привлекать внимания к нам и нашему разговору.

– Его убили прямо здесь. Что, черт возьми, с тобой не так?

Феникс сжимает челюсть, и даже в солнцезащитных очках я чувствую его взгляд.

– Это гребаный главный вход, Лен… Группи. Мы не можем пройти дальше этой точки. – Заметно разволновавшись, он машет рукой в сторону швейцара. – Верно?

В глазах мужчины заметна жалость, и он утвердительно кивает.

– Да, сэр.

Лицо Феникса мрачнеет.

– Я никогда раньше не занимался этой ерундой со свиданиями. Так что давай, позорь меня.

Смех вырывается из меня прежде, чем я успеваю его остановить. Сейчас Феникс такой милый, что это перевешивает мое разочарование.

Каким бы жутким ни было наше свидание, очевидно, что он много о нем думал.

И я точно никогда этого не забуду… Вот и все.

Феникс хмурится.

– А теперь ты смеешься. – Сняв очки, он проводит рукой по лицу. – Господи. Пой…

Он не успевает закончить фразу, потому что я поднимаюсь на носочки, хватаю его за футболку и целую. Застав его – и себя – врасплох.

Мой пульс учащается, когда его язык дразнит и ласкает мой. Обхватив мое лицо, Феникс наклоняет голову и углубляет поцелуй. Все, что я чувствую, – стук моего сердца о ребра, когда я растворяюсь в этом моменте. Растворяюсь в нем.

Очевидно, слишком долго, потому что швейцар прочищает горло.

– Ваши десять минут истекли.

– Нам нужно еще десять, – бормочет Феникс, прежде чем прижать меня к одной стороне арки.

Он, словно зыбучий песок, утягивает меня под поверхность, и я бессильна остановить его.

Спустя еще десять минут мужчина снова прочищает горло.

– Ладно, сэр. Вам действительно пора идти. Некоторые жители начинают жаловаться.

Мои щеки вспыхивают от смущения, когда мы отстраняемся друг от друга.

– Простите.

Я оглядываюсь, впитывая в себя все, что вижу вокруг.

– Нам нужна еще минута, – говорит Феникс позади меня.

В моей груди оседает тяжесть, наполняя сердце тоской. Прошло так много времени с тех пор, как я сочиняла песни.

С тех пор, как я творила.

Так много времени, что я, наверное, растеряла талант, хотя мой разум и душа жаждут этой отдушины.

Я скучаю по творчеству так сильно, что становится больно.

Сродни фантомной боли от потери одной из конечностей.

Мое сердцебиение замедляется – становится слабее, – будто ускользая от меня.

Я опускаю взгляд на землю. Словно умирая.

Феникс стоит передо мной… И затмевает меня.

Как всегда.