Смерть в хрустальном дворце

– Тихо! – прошипел он. – Если нас тут кто-нибудь увидит, то я заявлю, что вы воинственно настроенная суфражистка, и вас отправят в тюрьму, а я этому поспособствую. – Я надеялась, что мои глаза горят гневом, который бурлил во мне. Я определенно прилагала усилия, чтобы они горели. Я подумывала о том, чтобы укусить его руку, но знала, что Фицрой, в отличие от Бертрама и Рори, легко даст мне пощечину и не станет испытывать угрызений совести или раскаиваться. Он склонился поближе ко мне и тихо заговорил: – Мне жаль, что Риченда поставила под угрозу своих детей. Я не желаю им зла. Вы забываете, что не я спланировал поездку в Хрустальный дворец. Я в этом не участвовал. Я здесь для того, чтобы защищать интересы нашей страны, и я должен ставить их выше всего остального. Всего остального! – Он склонился еще ближе, и теперь наши лица разделяли всего несколько сантиметров. Он особо подчеркнул два последних слова и говорил очень серьезно. – А теперь мне нужно, чтобы вы привели ко мне Рори и Бертрама. Они здесь? – Он так и продолжал закрывать мне рот рукой, поэтому я просто покачала головой – насколько это позволял захват. – В гостинице?

Я кивнула. Я предполагала и надеялась, что Бертрам к этому времени вернулся к Рори и Эми.

Фицрой опустил губы к моему уху и говорил так тихо, что, хотя его губы почти касались моей кожи, мне приходилось напрягаться, чтобы его услышать.

– Сюда приедет король. Он намерен лично обратиться к делегации. Это отчаянный план. Я жду подкрепления. Теперь нужно готовиться к появлению короля. А пока я этим занимаюсь, мне нужно, чтобы вы снова занялись Клаусом фон Риттером – чтобы он остался в живых. Конечно, при обычных обстоятельствах я не стал бы выбирать для этой работы любителей, но мне требуются все мои люди для обеспечения безопасности короля. Это самое главное, это моя приоритетная задача. Вспомните, что вы поклялись делать, когда подписывали обязательства в соответствии с Законом о неразглашении государственной тайны. Да, вы не оперативный работник, но вы мой ресурс из гражданских лиц, который я могу использовать так, как посчитаю нужным для обеспечения безопасности страны. Если вы произнесете хоть слово протеста после того, как я уберу руку, я использую необходимую силу и все свои возможности, чтобы вывести вас из строя и отправить в тюрьму, которую выберу сам.

Он отодвинулся от меня, чтобы смотреть мне в глаза. Продолжая говорить тихо, он добавил:

– Если вы выполните свои обязанности так, что меня удовлетворит ваша работа, я могу решить использовать мои возможности и ресурсы для того, чтобы помочь вам найти пропавших детей. Мы договорились?

Мои глаза жгли слезы, и одна слезинка выкатилась из уголка глаза и скатилась ему на руку. Выражение лица Фицроя оставалось холодным, его ничто не трогало. Я кивнула.

– Молодец, – сказал Фицрой. – То, что похитители прихватили и горничную, говорит о том, что в ближайшее время опасность детям не угрожает.

Он быстро встал и протянул руку мне. Я гордо отказалась от помощи и неуклюже поднялась сама. Фицрой оглядел меня с головы до ног.

– Переоденьтесь перед тем, как возвращаться.

После этого он ушел, а я, дрожа, прислонилась к стеклянной стене.

Глава девятая В постели с дьяволом

– Дьявол! Изверг! Я сердце вырву у него из груди за это. Я его вырежу, все еще продолжающее биться, из него живого! – сказал Бертрам после того, как я рассказала ему о случившемся.

– Тебе удалось хоть что-нибудь выяснить? – спросила я. – Как они ушли?

Бертрам покачал головой. Мы оба замолчали. Мы обдумывали наше положение. Бертрам в ярости мерил шагами гостиную в нашем номере. Рори переоделся в чистую одежду и неподвижно сидел в кресле. Опухоль вокруг его глаз немного спала, но кожа посинела. На щеках тоже виднелись следы борьбы – и синяки, и царапины. Судя по тому, какие позы он принимал, я понимала, что это только видимые последствия схватки. Я встала, так плотно сжав руки, что ногти впивались в плоть. Я специально причиняла себе боль, чтобы не сломаться и не разрыдаться. Я не знала, что делать. Эми отправили в детскую, и после всей суматохи она спала так крепко, как может только уставший ребенок.

Наконец заговорил Рори:

– Эфимия, ты думаешь о том, чтобы не возвращаться к Фицрою?

– Думаю, – тихо призналась я.

Бертрам прекратил шагать по комнате и резко повернулся ко мне, лицо у него приобрело пепельный оттенок.

– Но король! – воскликнул он.

– Фицрой не хочет, чтобы мы защищали короля, – напомнила я. – Только барона. Кто такой этот барон на фоне жизни двух невинных младенцев?

Бертрам подошел ко мне и положил руку мне на плечо.

– Это все равно будет государственная измена, – сказал он. – Но если ты пойдешь на это, – он сглотнул, и я видела, чего ему стоит закончить предложение, – то я тебе помогу.

Я подняла руку и сжала его ладонь.

– Ты для меня все, – сказала я.

Рори откашлялся.

– Для вас двоих это, может быть, невероятно романтичный момент, но я думаю, что вы кое о чем забыли. Мы не представляем, куда отвезли детей. И кстати, кто это сделал.