Снежная принцесса

Он неотрывно следил за Нэнси. Его взгляд и слова, произнесенные хриплым голосом, обволакивали, сообщая всему ее телу, вплоть до кончиков пальцев, сладостное тепло. Внезапно в кухне стало жарко, однако жар исходил не от включенной плиты.

– Дон…

Не обращая внимания на ее предостерегающий тон, он пожал плечами, делая вид, что ничего не происходит.

– Значит, вы сами печете хлеб, - как бы между прочим сказал он, взглянув на нее, и скрестил руки на обнаженной груди. - Даже не представлял, что вы так старомодны. Кто научил вас готовить?

Растерявшись, она заморгала, щеки вспыхнули румянцем.

– Бабушка. Неужели меня можно назвать старомодной только потому, что я умею печь хлеб? Мне вообще нравится готовить.

Он почувствовал себя неловко от того, что она оправдывается.

– Я совсем не хотел вас обидеть. Просто я удивился, вот и все. А чему еще научила вас бабушка?

– Лазить по скалам. - И заметив в его глазах недоумение, она сдвинула брови и пояснила:

– Моей бабушке следовало родиться на пятьдесят лет позже. В шестьдесят она бегала как лань, а в семьдесят дважды ходила на Гранд-Каньон. Она никогда не чувствовала возраста и делала все, что хотела.

Кофе уже был готов, и Дон разлил его по чашкам. Поставив свою на стойку, отделявшую кухню от гостиной, он уселся на высокий табурет и тихо попросил:

– Расскажите мне о ней.

Зачем? Уже поздно, да и ее рассказ не сделает эту комнату менее интимной. Но, с другой стороны, разговоры о бабушке всегда вызывали много светлых, добрых воспоминаний и поднимали настроение. И больше не раздумывая, Нэнси принялась рассказывать о своем детстве, припоминая забавные истории, в которых участвовала вместе с другой Нэнси, матерью ее матери.

Увлеченная рассказом, она неожиданно раскрылась для Конихана совершенно новой гранью личности, к которой, судя по всему, допускались лишь единицы. Постоянно сдерживающие ее оковы внезапно пали, и перед Доном предстала беззаботная и веселая девушка, какой, вероятно, была до случившегося с ней несчастья. Она с присущей ей грациозностью достала из печи готовый хлеб и, оживленно рассказывая о эскападах бабушки, принялась наводить порядок на кухне. Дон с восхищением следил за ней, потрясенный ее очарованием.

Очнувшись, он понял, что надо срочно прекращать их тет-а-тет. Эта обворожительная женщина одной своей улыбкой, предназначенной к тому же вовсе не ему, сумела возбудить в нем бурю эмоций. Такого с ним еще никогда не было! Он слишком увлекся ею и, не ровен час, просто потеряет голову. Этого только не хватало! Ему прекрасно известно, что, возжелай он перейти с ней в другие, более близкие отношения, случится новая беда. Может, она и хочет его - он видел это по глазам Нэнси, - но как быть с ее тяжелыми воспоминаниями и связанным с ним страхом?

Но в следующее мгновение он понял, что грош цена всем его благим намерениям, что он неподвластен себе и не может уйти спать, не поцеловав ее. Дон всегда гордился своей выдержкой, и ни одна женщина не могла вывести его из равновесия. Но Нэнси как ураган ворвалась в его жизнь, и от его стойкости не осталось и следа. Он страстно, отчаянно хотел ее, но за этим его желанием скрывалось нечто гораздо более серьезное, чем простое, естественное физическое влечение к женщине.

– Боже, как поздно! - вдруг воскликнула Нэнси, взглянув на часы. - Через два часа нам уже вставать. Что же вы не остановили меня.

Он пожал плечами.

– Мне приходилось спать и еще меньше. Вы очень интересно рассказывали.

Что-то, промелькнувшее в его глазах, заставило ее насторожиться. Она вдруг поняла, хотя и слишком поздно, что рассказывая о себе, непроизвольно разрушила разделявшую их стену. Резкими, отрывистыми движениями девушка снова начала вытирать стойку.

– Я сейчас закончу, вам ни к чему здесь оставаться.

– Не волнуйтесь, я подожду.

Дрожащими руками Нэнси бросила тряпку на край раковины и, выдавив из себя улыбку, обернулась к нему.

– Видите? Вот и все. Сейчас бы только добраться до подушки. А вы тоже устали?

Дональд уже представил ее в постели - своей, - и разговор о сне показался ему совершенно неуместным. Сделав неопределенный жест, он встал рядом с дверью, пропуская ее.

– Проходите, я выключу свет.

Ее ладони вспотели, в горле пересохло. Нэнси взбежала по лестнице и остановилась включить свет. Не успела она сделать и шагу, как услышала:

– Если у вас будут еще проблемы со сном, разбудите меня.

Уходи, поблагодари его за заботу и сразу же уходи, твердил ей внутренний голос. Но, с другой стороны, она боялась показаться невоспитанной дикаркой. Ведь только благодаря ему к ней снова, хоть и ненадолго, вернулось спокойствие, и потом что же, она так и будет бегать от него как затравленный заяц.

– Думаю, в этом нет необходимости, - ответила она, обернувшись к нему. - Но спасибо за предложение. И извините, что до смерти вас заболтала.