Собака от носа до хвоста. Что она видит, чует и знает

Тридцать пять лет назад философ Томас Нейджел положил начало долгому научному и философскому спору о субъективном опыте животных, попытавшись понять, каково быть летучей мышью. Он выбрал для своего мысленного эксперимента животное, чей уникальный способ видеть — эхолокация — был открыт сравнительно недавно. Летучая мышь издает высокочастотные звуки и прислушивается к эху; в зависимости от того, сколько времени занимает возвращение звука и насколько он искажается, животное способно представить, что происходит вокруг. Чтобы приблизительно понять, на что это похоже, вообразите, что вы лежите ночью в неосвещенной комнате и вам кажется, будто на пороге кто-то стоит. Разумеется, вы можете разрешить загадку, включив светильник, — либо, уподобившись летучей мыши, швырнуть в дверной проем теннисный мяч. Возможно, он вылетит в коридор — или отскочит от невидимого препятствия (одновременно вы услышите чье-то недовольное ворчание). В зависимости от того, насколько далеко отскочит мяч, можно также сделать вывод о том, какого сложения стоящий на пороге человек: возможно, он пузат (тогда мяч потеряет скорость), или же, наоборот, у него твердые, как камень, мышцы. Летучая мышь учитывает все эти факторы, но вместо мяча использует ультразвук. Она издает его непрерывно и с той же скоростью, с какой мы замечаем то, что находится перед нами.

Это поразило Нейджела. Он понял, что картина мира летучей мыши (и, следовательно, ее жизнь) невероятно странна с точки зрения человека. Он предположил, что мышь познает мир, но не сомневался при этом, что ее опыт предельно субъективен: что бы ни видела мышь вокруг, никто другой это и так, как она, не увидит.

Нейджел счел разницу между видами чем-то совершенно иным, нежели разница между представителями одного вида. Мы, тем не менее, охотно становимся на точку зрения другого человека. Я не знаю особенностей чужого восприятия, но я человек, и мне вполне достаточно собственных ощущений, чтобы я могла провести аналогию между моим восприятием и чьим-либо еще. Я могу представить, как другие видят мир, на основании моего опыта. И чем больше у меня информации о другом человеке — его физических данных, биографии, характере, — тем точнее будет аналогия.

То же самое можно проделать с собаками. Чем больше у нас информации, тем полнее аналогия. Нам известны их физические данные (сведения о строении нервной системы, функционировании органов чувств и так далее) и история (данные об эволюции, а также об индивидуальном развитии). Кроме того, постоянно увеличивается объем информации об их поведении. Все это позволяет нам дать набросок собачьего умвельта. Сумма научных данных позволяет нам представить, каково это — быть собакой.

Как мы уже знаем, мир собаки пропитан запахами и плотно населен людьми. К этому следует добавить: собака живет невысоко от земли и пробует мир на вкус. Физические объекты либо помещаются в ее пасть, либо нет. Мир собаки сиюминутен и полон деталей. И все это написано у нее на морде.

Не исключено, что жизнь собаки совершенно не похожа на жизнь человека.

Близость к земле

Одна из самых явных черт, которую чаще всего упускают, когда пытаются реконструировать картину мира собаки, — это ее рост. Если вам кажется, что между миром, наблюдаемым с высоты среднего человеческого роста, и миром, каким его видит собака среднего роста (то есть с высоты примерно полуметра), разница невелика, вас ждет разочарование. Как и разность восприятия запахов и звуков, разный рост тоже имеет значение.

Немногие собаки имеют размеры, близкие к человеческим. Обычно они живут где-то на высоте наших коленей, то есть фактически путаются у нас под ногами. Мы как будто не в состоянии усвоить, что собаки не достигают и половины нашего роста. Мы понимаем, конечно, что они меньше нас, но, тем не менее, в процессе взаимодействия разница в росте неизменно остается проблемой. Мы кладем вещи вне досягаемости собак, и их упорные попытки добраться до них нас раздражают. Даже зная, что собаки любят здороваться, заглядывая в глаза, мы редко наклоняемся к ним — а наклонившись, сердимся, если они подпрыгивают. Тем не менее прыжок — это естественное следствие желания дотянуться до слишком высоко расположенного объекта.

Собак часто ругают за прыжки, и они принимаются искать интересное внизу. И находят — например, наши ноги. Они пахнут и представляют собой прекрасный источник информации о нас. Наши ноги потеют, когда мы переживаем или напряженно обдумываем что-либо. Мы неуклюже болтаем ногами, когда сидим. Поскольку ноги так интересно пахнут, то наверняка собакам кажется необычайно странной наша привычка носить обувь, будто запирая запахи на замок. С другой стороны, ботинки пахнут человеком, который их носит, вдобавок к подошвам прилипает все, на что вы наступили. Носки — это тоже отличный носитель нашего запаха, и потому в носках, брошенных рядом с кроватью, нередко появляются дыры (в процессе исследования собака их прокусывает).