Собкор КГБ. Записки разведчика и журналиста

Так пил и Галич. Он пил с героями своих будущих песен; пил как равный, свой, говоривший с ними на их языках. И поэтому так свободно, так естественно пел о них. Иногда иронически, насмешливо, сердито, но всегда с неподдельной любовью. Он мог бы повторить за Ольгу Берггольц: «Как мне праведники надоели, как я наших грешников люблю!»

И пел он ведь не только о том, как соображают на троих, как принимают «по первой», как «перекладывают водку пивком», закусывают селедкой или косхалвой, а то и вовсе «под конфетку» или «под сукнецо»… Нет, он пел их словами и своими словами об их печалях, бедах, радостях, шутках, болезнях, обо всем, о чем они говорят с хмельной и потому беспредельной откровенностью.

И правда его песен обретала новую, небывалую, безудержную свободу. Больная совесть гражданина и высокое искусство лицедейства — хмельная вольность и трезвая свободная правда — живые источники поэзии Александра Галича.

Его первые песни родились внезапно, неожиданно для всех знавших его и даже для него самого в начале шестидесятых. А потом они полились неудержимым широким потоком. И до конца его питали все те же родники.

Галич погиб, не допев; упал на середине пути. Умер на чужбине чужой смертью… Но здесь, на родине, он живет. В своих песнях, своей жизнью…»

…Резидент принял меня в посольстве, в своем «светском» кабинете советника — дипломатическая должность, которая идет второй после посла и которую, как правило, раньше широко использовал КГБ по согласованию с МИД.

— Здравствуйте, Леонид Сергеевич. Очень приятно познакомиться. Вы, конечно, поняли, что одно ваше дело ушло в небытие. Печально, конечно. Но есть еще одно, новое. Очень важное. На завтра мы подготовили вашу встречу с вдовой Галича, и вместе с ней будет Виктор Некрасов. Понимаете? Она состоится на площади Бастилии в кафе «У знамени». Вас туда отвезут. Ангелина Николаевна и Некрасов придут в сопровождении одного человека — русского эмигранта, который дружит с нами. Все трое знают, что с ними будет беседовать специальный корреспондент «Известий» Леонид Колосов. По всем остальным заданиям мы тоже поможем. Итак, завтра пойдете на свидание с Ангелиной и Некрасовым. Можете провести с ним откровенную беседу, если будет возможно.

На другой день утром я был на площади Бастилии. На эту парижскую площадь выходят одиннадцать улиц. Оттого она так шумна, оживленна и днем, и вечером, и даже ночью. Возможно, в глазах человека, попавшего сюда впервые, она покажется немного заурядной, даже неказистой, шумной, словом, обычной парижской площадью. Она подавляет грохотом сотен автомашин и гигантских грузовиков, пересекающих ее во всех направлениях, бензиновой гарью, суетой на тротуарах. И тем не менее здесь всегда останавливаются автобусы, полные туристов. Нет, не только потому, что в центре этой площади высится 50-метровая, позеленевшая от старости бронзовая колонна с символической фигурой гения свободы на вершине. Эта колонна хранит память о трех героических революционных днях июля 1830 года. Но сама площадь хранит память еще более давнюю и славную. В июле 1789 года здесь была сокрушена многовековая абсолютная монархия и открыта эра республики.

Со времен Карла V на месте нынешней площади находилась королевская крепость-тюрьма Бастилия. Угрюмые стены и высокие башни своей неприступностью словно утверждали незыблемую власть короля. Крепость господствовал:! над убогими домишками Сент-Антуанского предместья — прибежища нарождавшегося парижского пролетариата. Вокруг жил простой люд: ремесленники, рабочие-ткачи, мебельщики — беспокойные и малосговорчивые подданные королей. Они немало претерпели от королевской власти, и достаточно было лишь искры, чтобы Сент-Антуан взорвался народным возмущением. Эта искра и вспыхнула 14 июля 1789 года, когда тысячи парижских простолюдинов, жителей его рабочих предместий, вооруженные чем попало, взяли штурмом Бастилию.

На площади уже давно нет следов бывшей королевской тюрьмы. Лишь в скверике неподалеку от Сены собрано несколько массивных каменных плит, когда-то служивших фундаментом Бастилии. Но в истории Франции и всего мира осталась великая дата — 14 июля. Ежегодно ее торжественно отмечают военным парадом на Елисейских полях в Париже, народными гуляньями на многих площадях и бульварах столицы, во всех французских городах…

В кафе было немноголюдно. Заплаканная женщина в черном, очень постаревший Виктор Некрасов и бодрый, не потерявший стройности, седовласый старик, представившийся Алексеем Михайловичем Шуваловым, сидели за столиком, ожидая меня. Поздоровались.

— Ангелина Николаевна, приношу вам искренние соболезнования в связи с несчастьем. Я очень любил стихи вашего покойного супруга, несмотря ни на что. Как это произошло?