Соблазн Мечтаний

"Ваше время истекает, как моя кровь", — снова заговорил в голове Холлстера рычащий голос дракона, в котором теперь слышались нотки досады, а не только насмешки, — "Красочный Принц близок к апогею и вы всё равно преклоните колени перед ним. Это неизбежно и предначертано Князем Наслаждений".

Из беседки по теперь уже двухглавому дракону открыли стрельбу и болтерные заряды оставляли черные следы на его металлической чешуе, мало беспокоя чудовище. Однако ему явно было неприятно, потому что в следующий миг его грудь раздулась и Микель понял, что за этим последует, а так же то, что его братьев точно так же, как его самого, Фиррис не защитит. Дальнейшее походило на гонку со смертью. Головы дракона опустились ниже, шеи вытянулись, пасти раскрылись, готовы извергнуть пламя и газ, а Микель мчался им навстречу. Выдох и прыжок произошли одновременно, но огненная голова подавилась десантником, который буквально нырнул ей в пасть и сначала не дал пламени вырваться, а затем и челюстям сомкнуться, рубя мягкую внутреннюю поверхность мечом и проваливаясь через горло в утробу дракона.

Внутри было адски горячо и на короткое мгновение Микелю показалось странным, что он вновь начинает чувствовать, но затем эта мысль была вытеснена долгом. Он должен был убить тварь и продолжал рубить и резать пока меч не вышел наружу, проделав путь через толстую шкуру монстра. Рыцарь потерял счёт времени и слабо представлял сколько это длилось, но, когда вылез из мёртвого тела демонического дракона, его братья стояли на пороге беседки, а обе женщины были живы.

— Отведите меня к Тлену, — попросила Фиррис, чья одежда обратилась в пепел еще тогда, когда она стояла за спиной Микеля, но тело её выглядело нетронутым и это внушало трепет и, вероятно, восхищение.

Сержант Холлстер внезапно ощутил всю боль от перенесённых повреждений, плечи опустились, но он знал, что долг кончается только в смерти, потому глубоко вдохнул, чувствуя, как буквально кричит от боли каждая клетка его тела, как ноют мышцы, горят лёгкие, слезятся глаза и яростно стучат оба сердца, пытаясь удержать его в боевом состоянии, а затем кивнул и жестом показал всем двигаться. Еще одно дело.

LXXXI

Ноа был зол на себя и демона, недоволен собой и тем, что сделал с его отделением Принц Красочной Резни. Каждый из бойцов, которых он отобрал в свою команду, был достойным и отлично тренированным, но встреча с правдой открыла их неприглядные стороны, которые, конечно, были у всех. И теперь второй капитан расплачивался за то, что был слишком уверен в них и в себе, что считал их и себя готовыми. Живыми и на его стороне остались только трое, но выживет ли хоть кто-то в этой мясорубке было неизвестно, потому громила вкладывал в каждый удар всю силу и гнев, орудуя тяжелым двуручником так, словно он был не больше гладия.

Его ранили уже несколько раз, а сам он убил двоих или троих, продвигаясь на правом фланге хранителей тишины, которые на удивление стойко держали линию и сражались будто в ускоренной перемотке. Тех, кто пытался пробежать мимо капитана, сражали выстрелы Богомола, Молино или Тарция, хотя и сами боевые братья были не в лучшем своём состоянии, получив жестокие ранения в предыдущей перестрелке. Ноа понимал, что все они получат еще много ран прежде чем всё закончится, потому атаковал, как учил Савелий, резко и уверенно, оставаясь закрытым для подлых ударов или встречных выпадов, способных его убить.

Внезапно враги перед ним расступились, с радостью и досадой скаля свои искаженные морды на десантника, потому что отсрочили кровопролитие, которые могли совершить своими руками и познать наслаждение ближнего боя, а из-за их спин вперёд выступил дредноут. Или точнее то, во что он превратился под действием варпа и Хранителя Секретов. Мясистое лиловое чудовище со слишком большим лицом на месте саркофага и смесью металла и мышц вместо рук и ног. Вместо силовых когтей теперь были потрескивающие молниями костяные наросты, напоминающие о клешне, и щупальца, и с этим Ноа предстояло сразиться, пока одержимые бросались на хранителей тишины, таким образом избегая огня, который по ним вели Богомол, Тарций и Молино.

Дредноут атаковал без прелюдий, лишь взревев по-звериному яростно, и клешня ударила в пол там, где мгновение назад стоял капитан, раскрошив призрачную кость. В громадину немедленно ударили болты и заряд плазмы, но все выстрелы лишь незначительно повредили сплавленную с металлом плоть, что дредноут этого даже не заметил.

— Оставьте его мне, — потребовал в вокс Ноа, говоря так громко, как мог, чтобы даже без вокса его услышали, и принял на свой двуручный меч удар другой руки врага.