Собрание сочинений в одном томе

Друг в порядке — он, словом, при деле, —
Завязал он с газетой тесьмой:
Друг мой золото моет в артели, —
Получил я сегодня письмо.

Пишет он, что работа — не слишком…
Словно лозунги клеит на дом:
«Государство будет с золотишком,
А старатель будет — с трудоднем!»

Говорит: «Не хочу отпираться,
Что поехал сюда за рублем…»
Говорит: «Если чуть постараться,
То вернуться могу королем!»

Написал, что становится злее.
«Друг, — он пишет, — запомни одно:
Золотишко всегда тяжелее
И всегда оседает на дно.

Тонет золото — хоть с топорищем.
Что ж ты скис, захандрил и поник?
Не боись: если тонешь, дружище, —
Значит, есть и в тебе золотник!»

Пишет он второпях, без запинки:
«Если грязь и песок над тобой —
Знай: то жизнь золотые песчинки
Отмывает живящей водой…»

Он ругает меня: «Что ж не пишешь?!
Знаю — тонешь, и знаю — хандра, —
Всё же золото — золото, слышишь! —
Люди бережно снимут с ковра…»

Друг стоит на насосе и в метку
Отбивает от золота муть.
…Я письмо проглотил как таблетку —
И теперь не боюсь утонуть!

Становлюсь я упрямей, прямее, —
Пусть бежит по колоде вода, —
У старателей — всё лотерея,
Но старатели будут всегда!

1969

ПОСЕЩЕНИЕ МУЗЫ, ИЛИ ПЕСЕНКА ПЛАГИАТОРА

Я щас взорвусь, как триста тонн тротила, —
Во мне заряд нетворческого зла:
Меня сегодня Муза посетила, —
Немного посидела и ушла!

У ней имелись веские причины —
Я не имею права на нытье, —
Представьте: Муза… ночью… у мужчины! —
Бог весть что люди скажут про нее.

И все же мне досадно, одиноко:
Ведь эта Муза — люди подтвердят! —
Засиживалась сутками у Блока,
У Пушкина жила не выходя.

Я бросился к столу, весь нетерпенье,
Но — Господи помилуй и спаси —
Она ушла, — исчезло вдохновенье
И — три рубля: должно быть, на такси.

Я в бешенстве мечусь, как зверь, по дому,
Но бог с ней, с Музой, — я ее простил.
Она ушла к кому-нибудь другому:
Я, видно, ее плохо угостил.

Огромный торт, утыканный свечами,
Засох от горя, да и я иссяк,
С соседями я допил, сволочами,
Для Музы предназначенный коньяк.

…Ушли года, как люди в черном списке, —
Всё в прошлом, я зеваю от тоски.
Она ушла безмолвно, по-английски,
Но от нее остались две строки.

Вот две строки — я гений, прочь сомненья,
Даешь восторги, лавры и цветы:
«Я помню это чудное мгновенье,
Когда передо мной явилась ты!»

1969

«И вкусы и запросы мои — странны…»