Солнечная магия

– Щас он даст залп! Спасайся, кто может! – стражники сыпанули прочь. У окна кроме Занозы остался лишь какой-то седоусый бывалый вояка. Он покосился на Куксу, которая тоже покосилась на него.

– А ты чего не убегаешь, дочка? – спросил он.

– А ты чего остался, папаша? – вопросом на вопрос ответила она.

– Мне терять нечего. Хотя, вообще-то, здесь почти безопасно. Смотри, что сейчас будет…

На площади Жур Харлик увидел, что большинство заговорщиков очень быстро бегут в сторону дворца. Правда, делали они это не потому, что вдруг осмелели, а потому, что дворец был как раз в противоположной стороне от Топ-Ганка.

Исключение составлял только Боден Дэвидсон. Граф Сокольник к нему так и не вышел, а лягуш, по крайней мере, представлял собой приличного противника. Покряхтывая под весом доспехов, рыцарь стал разворачивать задумчивого першерона. Пробегавший мимо Харлик на ходу крикнул ему:

– Назад, скачите назад! Он надул пузырь! – но Боден не отреагировал. Закончив разворот, он установил копье в строго горизонтальной позиции и пришпорил коня. Першерон тяжело двинулся вперед, набирая скорость как груженная до краев баржа.

Харлик, почувствовавший, что они могут потерять славного рыцаря Бодена Дэвидсона, выдернул из-за пояса мешочек с порохом, на ходу чиркнул огнивом, развернулся, швырнул бомбу и помчался дальше.

Рука не подвела бывшего начальника дворцовой стражи. Мешочек взвился в воздух по крутой дуге, конец которой должен был прийтись как раз на раздувшего пузырь до невозможных размеров лягуша. Рыцарь тоже приближался к нему, медленно, но верно набирая ход.

На плече лягуша Ганка закрыло ладошками ушки и зажмурилось.

Главное оружие лягуша сработало.

Над дворцовой площадью вспух почти невидимый прозрачный пузырь. Воздух вокруг его зыбких границ поначалу расступился, а затем мощной волной устремился вперед, стремительно наполняя внезапно опустевшее пространство.

Чуть раньше Бобрику стало неуютно под стеной и он пошел назад, чтобы скрыться в дверях одного из окружающих площадь домов и там дождаться Занозу. Не сделав и нескольких шагов, он повалился на мостовую.

В окрестных зданиях и в самом дворце со звоном посыпались стекла. В разных концах площади заговорщики попадали, разевая рты, как выброшенные на берег рыбы.

Мешочек с порохом, который метнул Харлик, отшвырнуло назад, и он взорвался в непосредственной близости от Бодена Дэвидсона. Здоровенный першерон, который уже давно достиг такого уровня меланхолии, что очень слабо реагировал на окружающее, кажется, ничего не заметил и не почувствовал. А вот славный рыцарь все-таки кое-что почувствовать успел, но эти его ощущения продлились недолго – Боден вдруг исчез, сметенный воздушным смерчем, поднявшимся над мостовой.

Запряженная в телегу с порохом кляча вспомнила далекую молодость, встала на дыбы и попыталась перейти на бег. Ничего особо выдающегося у нее не получилось, но она чуть не наехала на Бобрика. Мальчишка успел откатиться от ее копыт, но тут же попал под телегу. Лежа на спине, он с испугом увидел две пары колес слева и справа от себя. Днище телеги, состоящее из плохо пригнанных досок, между которыми виднелись широкие щели, скрыло небо. Бобрик вцепился в эти доски, некоторое время волочился копчиком по булыжникам, а потом просунул в щели носок ботинка и подтянулся. Лошадь, сделав круг по площади, встала недалеко от задумчивого першерона. Тот теперь был лишен всадника, лишь в стременах осталась пара пустых металлических сапог.

А Ганка почти оглохло. Оно печально слезло с плеча Топа и, ковыляя сильнее обычного, приблизилось к кляче.

– Больше не делай так, когда я поблизости, – грустно произнесло оно и само не услышало своих слов. – Все уши заложило…

Воздушный пузырь Топа опал и скукожился под воротником камзола. Лягуш стоял с довольным видом, его глаза, напоминающие матовые полусферы диаметром с тарелки для первых блюд, покраснели. После каждого срабатывания воздушного пузыря кровь приливала к голове Топа, так что он начинал чувствовать себя как человек, который много раз подряд резко и глубоко вздохнул.

Маленькая серенькая обезьянка взобралась на передок телеги, под которой прятался Бобрик, и пригорюнилась, подперев голову лапкой. Зная, что оно гораздо умнее Топа, Ганка всю жизнь мучалось из-за того, что было таким слабым. На фоне могучего Топа оно выглядело совсем плохо. Мечтой Ганка было без всякой помощи Топа самостоятельно убить кого-нибудь и тем доказать себе и окружающим, что оно тоже умеет постоять за себя.

– Ну, чего ты остановился? – спросило оно. – Иди во дворец, посмотри, как там Сокольник, и сразу назад, к плахе.

Бобрик, увидев, как мимо двигаются огромные зеленые лапы, бесшумно вылез с противоположной стороны телеги и проник под холстину, радуясь тому, что здесь темно, тихо, и его никто не видит.

На некотором расстоянии от Бобрика лежал потерявший сознание Жур Харлик.

А на втором этаже дворца седоусый бывалый вояка подмигнул Занозе и сказал:

– А ты, кажется, акса?

– Ну да, – ответила она. – А что такое?

– Да нет, ничего. Знаешь, в чем заключается военный опыт?

– В чем?