Солнце

«Всё хорошо, — сказала я ему, отбрасывая все его тревоги. — Всё хорошо, Ревик. Не сдерживайся. Всё будет нормально. Не сдерживай ни капли».

«Я люблю тебя, жена. Я тебя обожаю».

«Ревик… не надо. Пожалуйста, не надо. Я не могу. Я сейчас не могу».

Последовало молчание.

Я ощутила, что он понимает. Я ощутила, что он целиком и полностью понимает мои слова.

И всё же, когда он не заговорил, я тоже не сумела промолчать.

«Я тоже тебя люблю, — послала я. — Больше всего на свете. Так люблю, что не могу вынести прощание с тобой. Пожалуйста, не прощайся со мной. Не сейчас».

«Никогда, жена, — пообещал он, и его мысли были твёрдыми. — Я никогда не стану прощаться. Никогда. А ты никогда не будешь прощаться со мной».

Почувствовав его вверху, наблюдая, как те верхние его части перестраиваются в бело-сине-золотом пламени, образуя сложные геометрические фигуры и устремляясь в те похожие на лестницу структуры моего света, я могла лишь кивнуть. Я понятия не имела, кивнула ли я своей головой или какой-то другой невидимой частью.

В любом случае, он, должно быть, увидел это или просто почувствовал и понял.

Я ощутила, как он вплетает нити своего света глубже в ту лестницу над моей головой, встраивается в неё, сливая всё больше и больше своего света с моим. При этом я ощутила, что он как будто получил разряд энергии от этой связи, словно это придало ему опору, основание, заземлившее и укрепившее его свет с того верхнего уровня.

Используя меня как какой-то помост и платформу, он начал подниматься, все ещё сжимая верхнюю часть той лестницы. Те структуры продолжали поддерживать его, пока его свет поднимался, тянулся вверх пирамидой, пока наши соединённые aleimi-геометрии не начали напоминать почти световую версию Эйфелевой Башни.

Пока я смотрела на него там, наблюдая за его светом, который тянулся вверх к солнцу, до меня внезапно дошло, что я вижу.

Увидев это, я уже не сумела развидеть. Я также невольно поражалась собственной слепоте.

Это была вообще не лестница.

Это был мост.

Ревику показалось странным, каким простым всё оказалось в конце.

Не то чтобы что-то из этого было простым.

Не то чтобы он мог посчитать простым то, что рушилось вокруг него, вокруг его жены и семьи — это слово, сама эта идея казалась какой-то чудовищной издёвкой.

В плане реальности того, что всё это подразумевало, ничего не было простым.

И всё же механика его света, работавшего с ней… после всех тех лет, что он работал над своим aleimi, всех избиений и пыток, всех людей, что были убиты или пострадали в ходе, всех лет, что он верил, будто вообще ничего не сможет сделать своим светом… в сравнении с таким механика происходящего была поразительно лёгкой.

Свет Элли развернулся над её головой как какая-то пирамида Хеопса из золота и звездной пыли, выходя из неё с такой замысловатой структурой, присутствием, Барьерным знанием, уверенностью, плотностью и просто интеллектом, что создалось такое впечатление, будто она разломила свою голову, и целый новый мир появился из единственного света в её голове.

Это не только было так прекрасно, что вызвало у него абсолютное благоговение, возбуждение и испуг (и gaos, это был охеренно прекрасно, и определённо оказало на него такое воздействие), но и в этом содержалось столько внутреннего функционала, столько информации и знаний, что должно случиться, что это просто взрывало ему мозг.

И это оказалось даже к лучшему, поскольку это сообщило ему, что именно надо делать.

Как только он соприкоснулся с той структурой, его свет просто… двинулся.

Он трансформировался в новые фигуры, двигаясь туда, куда указывал свет Элли, связывался с ней в манере, в которой он никогда и не думал связаться с ней. Он осознал, что его свет следует за ней в замысловатом танце, создавая новые фигуры, пока они сливались и переплетались вместе.

Всё это произошло быстро.

Так быстро, что он мысленно моргнул, и всё закончилось.

Простираясь из него жидкими прядями вверх и вниз, его свет вплетался глубже в неё, следуя за мягкими тычками его света. Он позволил этому замысловатому помосту света и присутствия окутать его и создать плотную платформу для его света… высоко-высоко над местом, где его физическое тело оставалось на земле.

Как только структура подхватила его, она побудила его подниматься.

Так что Ревик поднимался.

Он поднимался, не выпуская её внизу, и он никогда не поднимался в том пространстве настолько быстро или без усилий. Он поднимался так стремительно, что это дезориентировало его, и он испугался, что может вообще пролететь мимо своей цели и оказаться в каком-то измерении Барьера слишком далеко от Земли.