Солнце и снег

Прис сообщил всем, что я его новый Ланс, и, поскольку никто не стал спорить, я остался жить в их доме.

Глава двадцать шестая – Встреча с судьбой

Счастливо и безмятежно прошли два года. Прис занимался с учителями и заставлял заниматься меня. Я обучался грамоте и азам естественных наук, а в свободное время сопровождал его в походах на рынок. Мы много играли и почти не разлучались, вдвоем было хорошо.

Тем временем Рован продолжал эксперименты и даже добился некоторых успехов. В частности, прекрасно мог лечить собак и кошек. Горожане приходили к нему со своими любимцами, и он каким-то чудом ставил их на ноги. Мне оставалось только поражаться. Во всей этой легкой непринужденной жизни вдали от дома я наслаждался тем, чего никогда не было у других эльфийских детей. И это не давало мне покоя. Я не хотел расставаться с Присом и его чудаковатым братом, уверяя себя, что людей без науки не победишь, и медлил с уходом. Позже я понял, что это было самым правильным решением. Двенадцатилетний ребенок не мог противостоять взрослым, как бы ни горячился внутри.

Ровану исполнилось шестнадцать. На день рождения приехали его родители. Я видел их редко, в основном по большим праздникам, они же и впрямь принимали меня за собаку или очередной каприз их детей. Ровану подарили набор дорогих реторт, и радости его не было предела. Но утром следующего дня ему и Прису объявили, что они переезжают в столицу. Ровану предстояло готовиться к поступлению в Хаарглейдскую академию естественных наук, коротко ХАЕН, а Прис определят в частную школу, где начнет знакомиться с азами светской жизни и сможет завести новых друзей из влиятельных семей. Для меня в этих планах места не было.

Прис наотрез отказался выбрасывать меня на улицу, устроил скандал и в довершение всего заболел. Я ничего не понимал, но он смотрел на меня своими зелеными глазищами, особенно яркими на фоне бледной кожи, и уверял, что все будет хорошо. А сам слабел с каждым днем. Я прокрадывался к нему в комнату и сидел с ним до утра. Я говорил, что, если он не хочет уезжать, мы можем просто сбежать. Что болеть и скандалить – не мужской способ решать проблемы. После того как я это произнес, Прис дернулся, словно его обожгли, схватил меня за руки и сказал, что я прав как никогда.

– Мы убежим! – гордо воскликнул он. – Завтра же! Я пока все продумаю, а ты собери мои вещи.

– Вещи уже давно собраны. Они ждут твоего выздоровления…

– Мы убежим, – повторил Прис, откидываясь на подушку. – Завтра же…

Следующей ночью я прокрался в комнату с его вещами, Прис переоделся и принялся связывать из простыней веревку. Ночь была холодной и дождливой, но нас было не остановить. Я распахнул окно, а Прис перекинул через подоконник нашу «лестницу к свободе», как мы ее называли. До земли был всего один этаж, но спускаться по простыням под колким и холодным дождем было неприятно. Ткань здорово трещала, мы натерпелись страху, но вместе с тем согревались азартом. Сначала спустился Прис, потом я скинул его вещи и начал спускаться сам. Оказавшись на земле, мы обнялись и, пригнувшись, поспешили к задней калитке возле конюшни. Той самой, через которую я впервые вошел сюда.

И тут нам не повезло. Старый конюх еще не спал. Увидев нас, он поднял шум. Так что далеко нам с Присом уйти не удалось, но этот отчаянный шаг окончательно убедил родителей моего избалованного друга хотя бы выслушать его. Я сидел в углу гостиной и наблюдал, как довольный Прис с мокрыми всклокоченными волосами и закутанный в одеяло выдвигал свои требования.

Родители уступили и даже позволили мне остаться на правах прислуги, ведь в частных школах каждому ученику положено иметь слугу. Но потом вдруг Прис велел мне удалиться и о чем-то еще долго говорил с ними.

Когда же он наконец вышел, я услышал, что мы отправляемся на четыре года в элитную Хаарглейдскую школу для мальчиков из знатных семей. В коридоре началась суета, они хотели выехать как можно скорее. Может, боялись, что Прис передумает.

Мы оседлали коней, наши господа устроились в карете, и в ту же ночь все отправились в столицу. И вот тогда я подумал, что мой час скоро настанет. Я все ближе и ближе к цели, и сама судьба на моей стороне.