Сонная ученица

- Нет, - резко мотнул головой Сокол. - Мы и так провинились перед богами, создавая монстров. В этой затее я не учувствую.

- Ну и… не очень умный человек, - Ревинг повернулся к следопыту. - Балзио?

- Поддержу Сьятора. Если Общественные храмы и монастыри пойдут против нас, задавят, как муравьев.

- Ясно все с тобой, - обиделся ведьмак. - Лиц?

- Предпочитаю командовать, а не подчиняться, как и ты сам, - тронул струны арфы эльф. - А за армию верных - обеими руками.

- А еще друзья! - по-детски надулся лекарь и занялся любимым делом - вычесыванием шикарной бороды. Но прибежала девушка из госпиталя, сообщила, что одному из раненных стало хуже, и ведьмак скрылся в ночи.

- Он всегда был сумасшедшим. Теперь болота усугубили недуг, - в спину другу бросил эльф и ударил по струнам, выпуская в мир грустную протяжную мелодию…

На несколько дней Ревинг оставил друзей в покое, затаился, ухаживая за ранеными, в недолгие перерывы ходил на охоту, бродил по окрестностям, увязая в грязи. Благодаря дару он не опасался утонуть, тем более его богиней-покровительницей была Даа - женщина черепаха, властительница вод.

К середине последнего летнего месяца островок в сердце болот накрыли дожди - серые, беспросветные, длинными безжалостными плетями хлещущие измотанных солдат. С поднявшимся уровнем вод не справлялся даже Латас с помощниками. Пришлось перебраться в солдатский лагерь самому. Лекарок-помощниц взять не сумел, вода поднялась настолько, что всех чародейских сил едва хватило пересечь ее в одиночку. Без помощниц - слабых в чародействе, зато терпеливых и внимательных девушек… без упорных, готовых вытащить трепещущую перепуганную болью тела душу из самого глубокого забытья Сновидцев Лица и Номара, ведьмак чувствовал себя беспомощным.

Ревинг не справлялся. Он перестал стричься, бриться, даже от крови и грязи очищал себя с помощью заклинаний, почти не спал и не ел. А люди метались в горячке, орали от боли, задыхались от гнуса, жужжащими стаями налетавшего, едва ведьмак забывал подновлять истончившиеся чары, и умирали, умирали, умирали…

Следопыты во главе с Балзио водили в бой солдат, обеспечивали твердую почву у них под ногами, вытаскивал на себе раненых. Следопыты не могли позволить делиться силой с изможденным ведьмаком. Ревинг дошел до того, что чашками глушил бодрящие травяные отвары, на сутки лишающие сна. Ему казалось - еще чуть-чуть, и удастся невозможное - прекратить смерти на проклятой богами войне…

Но орки, эти серомордые гадкие твари, прущие из-под каждой кочки, налетели на лагерь ночью, изрубили часовых, врывались в палатки, легко расправляясь с не успевшими проснуться людьми и нелюдями. Загон с новыми чудовищами запылал черным пламенем, уничтожая очередные творения Сновидцев.

Заслышав шум и крики, ведьмак понял все мгновенно. Он схватил табурет, служивший столиком для лекарств, впечатал в морду первому сунувшемуся в палатку орку, выхватил из ослабевших лап кривой короткий меч и вылетел во тьму, ручьями стекающую на землю. Он сражался наравне со всеми, крича, хрипя, кромсая воинов в черно-зеленых доспехах, позабыв о своих способностях, подгоняемый яростью и безысходностью. Его ранили, повалили в грязь, он боролся, кусался, царапался, но никак не мог дотянуться до горла противника.

Где- то рядом закричали: "Лекаря спасайте! Бросайте всех, спасайте лекаря. Без него мы трупы!"

Его вынесли на себе - беспамятного, истекающего кровью, в бреду и лихорадке. Вынес Балзио Латас. Он же сбегал к Сновидцам, притащил Анверо, который выходил ведьмака, отобрал у Запредельного, вывел к свету. После чего растворился в серой пелене дождя до того, как измученный лекарь очнулся.

Едва сознание вернулось к Ревингу, он понял - нужно что-то делать. Нужно вытаскивать людей, эльфов и даже ненавистных орков, чтоб они поголовно окосели, из этой безысходности. Вновь и вновь обдумывал он свою идею и понимал - она единственная верная. Она постепенно изменит мир. И сопротивляющиеся друзья придут к ней, словно пересекшие пустыню путники к роднику, разделят его мысли и чувства.

Он, основоположник учения, расписал роли для каждого, и не видел других кандидатур - только эти трое. Он и о будущем позаботился. Когда старость сожмет сердце ведьмака в кулак, выжимая последние жизненные соки, он передаст общество повзрослевшему и поумневшему Анверо. У него есть дар властителя, он сумеет на протяжении долгого пути выдержать верную линию управления. А приручить людей к пророку-эльфу - задача Ревинга. Была же, в конце концов, в Кавире Тара!

Когда сопротивление орков было сломлено, а серые орды откатились аж до Холодного Жбана, Ревинг присоединился к друзьям. Именно тогда они вчетвером взяли клятву с первого спасенного. Человек клялся на монетке. Не простой, трофейной. За неделю до этого солдаты перехватили обоз с золотом. Решили не сообщать начальству, но с чародеями щедро поделились. Отсыпали всем четверым. Сьятору достался мешочек с коллекционными ирийскими монетами - золотыми, с надписью эльфийской вязью "В радостях и тревогах люблю и храню Великую Ирь" и номиналом в "одну звонкую".