Совесть короля

Неуверенность в голосе Кок попытался скрыть под непроницаемой маской; лицо его напоминало застывший лик вылепленной из гипса статуи. Было в этом нечто пугающее. Сэр Генри знал: в жизни этим человеком движут две вещи — тщеславие и гордыня, однако при соприкосновении с его здравым рассудком эмоции и энергия воплощаются в нечто твердое и холодное, как сталь. Его собственные амбиции. Неужели сэр Эдвард способен полюбить другое человеческое существо?..

— Марло уже предпринял весьма театральную попытку убить меня. Зная об этом, Шекспир вполне мог скрыться в каком-нибудь надежном месте.

Истинная причина смерти старого Бена была известна лишь единицам. Один из этих людей пожелал поговорить с сэром Генри, но лишь рассчитывая на увесистый кошель, способный потягаться по весу с корабельным якорем.

— Что вы скажете по поводу Овербери? — спросил Грэшем. Он уже написал Коку письмо, в котором подробно изложил обстоятельства побоища в «Глобусе», и потому задал вопрос, что называется, в лоб. Ему не терпелось узнать, стоял ли сэр Томас за покушением на его собственную жизнь и жизнь Джейн.

Кок вздохнул, правда, несколько театрально. На какой-то короткий миг стал заметен его истинный возраст: что-то около шестидесяти.

— Насколько я могу судить, Овербери ничего не известно о случившемся. Но он непредсказуем. — В голосе Кока прозвучали недобрые нотки. — Единственное, что о нем можно сказать точно: Овербери чрезвычайно заносчив. Мое предположение зиждется на том, с какой страстностью он выразил желание убить вас и ваших близких, одновременно с этим отрицая свою причастность к покушению. Если бы ваша смерть действительно входила в его намерения, он наверняка разболтал бы об этом всем и каждому.

Сэра Эдварда подчас отличала завидная честность. Уловка, достойная восхищения, подумал Грэшем. Короткие мгновения искренности порой способны оправдать долгие месяцы лжи.

— Думаю, нам следует присоединиться к собравшимся, — предложил Грэшем. — Но прежде чем мы это сделаем, введите меня в курс нынешней обстановки при дворе. Обеспокоен ли его величество пропажей писем? И вообще, известно ли ему, что письма пропали?

— Его величество король? Я рассказал ему о случившемся, что стоило мне немалых душевных терзаний, — признался Кок. — Однако я счел это своим долгом.

Вот как? Похищение писем — свидетельство глупости Овербери и Карра. Король вполне мог посчитать, что Роберт Сесил доверял Коку больше, чем всем остальным. Еще бы, ведь сэр Эдвард — человек благоразумный и осмотрительный, он не из тех, кто готов открыть секреты всему миру. Стоит ли удивляться, что старый лис поспешил взять расследование в свои руки.

— Его величество, разумеется, обеспокоен, — продолжил Кок. — Кстати сказать, письма были написаны его рукой.

Что только осложняет дело. Интересно, что вынуждает мужчин доверять секреты бумаге? Да и женщин, если на то пошло? Не это ли сгубило Марию Стюарт, королеву Шотландскую, и не это ли едва не поставило на край гибели Елизавету?

— И все же его величество… в последнее время кажется мне каким-то рассеянным, — закончил свою фразу Кок.

Рассеянным? Скорее, он вечно пьян и не желает обременять себя заботами о государстве. Король еще не назначил преемника Сесила, хотя все полагали, что место покойного со дня на день займет красавец Роберт Карр. Из чего следовало, что истинная власть окажется в руках сэра Томаса Овербери.

— Не будем удаляться друг от друга, — небрежно произнес Грэшем. — А теперь позвольте мне представить вас враждующему клану, который я называю моими преподавателями…

* * *

Какие бы последствия ни имело приглашение Кока и Эндрюса, оно, несомненно, воодушевило преподавателей колледжа. В этот вечер Грэнвилл-колледж принимал в своих стенах двух выдающихся людей: знаменитого богослова, автора перевода Библии на английский язык, а также величайшего правоведа современности. Такое случается далеко не каждый день.