Советский век

Тем не менее мироновский взгляд на развитие СССР, в том числе на период, который мы называем модернизацией, реалистичен и компетентен. Россия отличалась от Запада тем же, чем подросток отличается от взрослого человека: она была эмоциальна, гиперактивна, без достаточного самоконтроля и благоразумия, склонна к экспериментаторству, наивна и абсолютна в своих запросах, но в то же самое время она была наделена природным любопытством и способностью воспринимать новое. В конце концов, подросток не означает «отсталый взрослый». Россияне не создали западных институций, но не потому, что они не могли этого сделать, а потому, что они не чувствовали в них необходимости. Все, что являлось ценным на Западе, раньше или позже появилось и в России, если не в начале XX века, то под его конец.

Миронов выдвигает на первое место секуляризацию социального сознания, которая, как нам это видится с Запада, превалирует до сих пор: российская система ценностей стала полностью светской и гражданской. Демографическая революция освободила женщин от тяжелого бремени рождения детей, обреченных на смерть в младенчестве. Социальная структура получила новую перспективу: социальная мобильность достигла высокого уровня, социальные классы стали открытыми. Общество в целом стало более восприимчивым к влиянию западных ценностей и поведенческих норм. Возникла модель ядерной семьи (nuclear family), где детям уделялось большое внимание, а женщины получали законное равноправие и высокий социальный статус. Развивалась урбанизация: страна стала в основном городской, и ее обитатели переориентировались на городские модели потребления. Они автоматически переключились с сельскообщинных форм социальной организации на другие, более сложные, включающие в себя и сельское хозяйство.

Таким образом, к концу советской эпохи модернизация сделала большие шаги на пути к западным моделям. Была создана хорошая система социального обеспечения (пенсии, здравоохранение, пособие беременным женщинам, пособие многодетным семьям), список можно завершить упоминанием замечательного развития образования и интеллектуальной культуры в целом. Кроме того, империя стала конфедерацией де-юре, а неславянские нации получили опыт подлинного развития. Именно в советский период в России возникло «дисциплинированное» общество (Миронов использует термин Фуко), что дало избежать революционного взрыва при переходе к постсоветскому режиму. В широком смысле дистанция между Россией и Западом, таким образом, уменьшилась, и страна перестала быть частью развивающегося мира. Миронов, конечно, осведомлен о средствах, использовавшихся в начале модернизации, - и он прав, подчеркивая выдающийся результат. Я бы добавил еще несколько черт: личная физическая безопасность, библиотеки, широкая читающая публика, интерес к искусству в целом и поэзии в частности, важность науки. По причинам, мне неизвестным, Миронов не отмечает того факта, что начиная с 1991 г. все эти индикаторы развития ощутимо ухудшились. Между тем это знание необходимо для лучшего понимания советского феномена и его наследия.

Затем Миронов обращается к методу, заимствованному у западных исследователей: использование антропометрического критерия, например, роста молодых людей во время их призыва на обязательную военную службу - он считает, что это хороший индикатор для измерения колебаний социоэкономического положения страны.

Мы видим, что средний рост мужчины начал снижаться с 1850-х гг. (из-за Крымской войны) и продолжил опускаться после освобождения крепостных. Кризис длился 30 лет, и его главными жертвами были крестьяне, находившиеся на грани истощения, поскольку они несли основной груз войн и налогов. В 1880-е гг. условия жизни населения немного улучшились. Различные данные (среди которых не все надежны) говорят, что питание ухудшилось в период между 1850 и 1890 гг., но потом снова улучшалось вплоть до 1910 г. Между 1850 и 1890 гг. уровень смертности был высоким и нестабильным, но после 1890 г. уменьшился благодаря прогрессу в области медицины. После реформ Александра II было много разговоров о вырождении жителей России - велись они на основании физических данных молодых рекрутов и продолжались вплоть до конца века, хотя улучшение началось в 1880-е гг. Миронов приводит оценки национального дохода в 1885-1913 гг., сделанные П.Р. Грегори: они показывают рост потребления на душу населения начиная с середины 1880-х годов.