Современная жрица Изиды

— Благодарю за честь! — улыбнувшись поклонился я.

Она или не замтила, или сдлала видъ, что не замтила моего тона.

— Видите ли, что это такое, — начала она, — вы скоро дете въ Петербургъ, устройте очень важное и очень полезное для Россіи дло. Я хочу предложить себя тайнымъ агентомъ русскаго правительства для Индіи. Чтобы помочь торжеству моей родины надъ этими подлыми англичанами — я способна на все. Я ненавижу англійское правительство въ Индіи, съ его миссіонерами — все это личные враги мои, алчущіе моей погибели. Ужь одного этого достаточно, чтобы я всю свою душу положила въ борьбу съ ними… А что я могу надлать имъ большихъ бдъ въ Индіи — это врно… и только одна я, никто больше не годится для такой роли! Мое вліяніе на индусовъ громадно — этому мн легко представить сколько угодно доказательствъ… За мной, по одному моему знаку, двинутся милліоны индусовъ… Я легко организую громадное возстаніе… Я ручаюсь, что въ годъ времени вся Индія будетъ въ русскихъ рукахъ… Пусть мн только дадутъ денежныя средства… многаго мн не надо — вы вдь знаете меня въ этомъ отношеніи! — пусть мн дадутъ возможность проникнуть въ Индію черезъ Россію, такъ какъ инымъ путемъ, посл дла Куломбши и миссіонеровъ, я не могу туда пробраться, — и я совершу одно изъ величайшихъ историческихъ дяній!.. Я ужь нсколько лтъ тому назадъ, еще во время министерства Тимашева, предлагала это; но не получила никакого отвта… А теперь… теперь это для меня еще легче… въ годъ все устрою… Помогите мн въ такомъ патріотическомъ дл!..

Такъ вотъ до чего она додумалась! вотъ какое мщеніе хочетъ готовить англичанамъ, ее не оцнившимъ! Нтъ никакого сомннія, что она искренно увлеклась этимъ планомъ и считала его легко исполнимымъ.

— Я не могу взять на себя хлопоты въ такомъ дл,- сказалъ я, — но вотъ что я вамъ посовтую, если вы дйствительно желаете совершить «историческое» дяніе и это не фантазія, которую вы завтра же забудете: то, что вы сейчасъ мн сказали — изложите подробно и обстоятельно на бумаг, приведите вс доказательства вашего вліянія на индусовъ, объясните вашъ планъ дйствій и т. д. Эту бумагу пошлите Каткову, съ которымъ у васъ уже давно сношенія и переписка. А затмъ — ждите его отвта. Если вы боитесь послать такой документъ по почт, дайте его мн, и я общаю вамъ, что передамъ его Каткову. Вотъ все, что я могу сказать вамъ и сдлать…

Она была крайне недовольна и, по тому, какъ она взглянула на меня, когда я говорилъ, что могу взять съ собою ея документъ и передать его Каткову, я даже подумалъ — не боится ли она такого документа именно въ моихъ рукахъ. Какъ бы то ни было, она ни разу не возвращалась къ разговору объ этомъ предмет до самаго моего отъзда изъ Вюрцбурга.

XXI

Дня черезъ два или три я узрлъ пріхавшую изъ Россіи госпожу X. Она трижды, по-русски, облобызалась со мною и въ отмнныхъ выраженіяхъ выразила свою радость по случаю нашей вторичной встрчи. Я даже провелъ съ ней двое сутокъ вдвоемъ, благодаря поздк, совершенной нами въ Нюренбергъ, на выставку разныхъ рдкостей. У меня сохранились объ этой поздк самыя смшныя, комичныя воспоминанія. Полагаю, что мои читатели не поскучали бы, еслибъ я вздумалъ поближе ихъ познакомить съ этой весьма интересной, какъ по вншности, такъ и по внутреннимъ, сердечнымъ и душевнымъ качествамъ, особой. Не скученъ былъ бы также и разсказъ о ея мщеніи, которому она подвергла меня за то, что я, разглядвъ Елену Петровну, ушелъ отъ знакомства съ нею. Но я разсказываю о моихъ сношеніяхъ съ Блаватской, а не съ ея родными, и не выхожу изъ намченныхъ мною рамокъ.

Вслдъ за госпожей X. въ Вюрцбургъ пріхали Синнеттъ съ женою и Могини съ миссъ Арундэль, той самой пожилой двицей, обладавшей лицомъ, блествшимъ, какъ мдный самоваръ, и очками на вздернутомъ носу, съ которой я познакомился у Гебгардовъ въ Эльберфельд. Могини жилъ въ Лондон у этой особы. Теперь она тоже не отпустила его одного къ «madame» и была всецло поглощена имъ, что его, какъ я замчалъ, весьма тяготило. Я заходилъ въ квартиру Елены Петровны, чтобы побесдовать съ госпожей X. и послушать ея разсказы о разнаго рода чертяхъ, мертвецахъ и ихъ продлкахъ. Иной разъ мы отправлялись съ нею гулять, оставляя миссъ Арундэль съ Могини, а Синнетта съ Блаватской. Они теперь по нскольку часовъ въ день были заняты работой, — «madame» диктовала этому «отличному редактору» самую новйшую правду о своей жизни. Мистриссъ Синнеттъ, очень запуганная и видимо несчастная дама, изображала изъ себя блдную и безмолвную тнь.

Скоро миссъ Арундэль ухала обратно въ Лондонъ, взявъ съ собою не только Могини, но и Баваджи. Я тоже собрался покинуть Вюрцбургъ. Наканун моего отъзда, зайдя къ Блаватской, я засталъ ее съ какимъ-то письмомъ въ рукахъ, вылзающую изъ кожи отъ бшенства, кричащую и бранящуюся на весь домъ.

— Что такое? что такое? — спрашивалъ я.

— Да помилуйте! — завопила, именно — завопила она, — вотъ уже второй разъ этотъ негодяй выкидываетъ со мною такую штуку!..

— Какой негодяй? какую штуку?