Создания смерти, создания тьмы

Как-то раз, еще в Нью-Йорке, я оказался, конечно не без содействия Вулрича, в закрытой для общего доступа комнате в отделении ФБР. Это была аппаратная. Здесь велось прослушивание телефонных разговоров в рамках долгосрочных расследований, касающихся организованной преступности или затрагивающих интересы контрразведки. Шесть агентов сидели перед записывающими устройствами, срабатывающими на голосовой сигнал. Как только аппарат включался, сотрудник точно регистрировал время, дату, а также предмет разговора. В комнате стояла тишина, нарушаемая щелчками включающихся устройств, шуршанием ленты и поскрипыванием ручек о бумагу.

Федералам страшно нравится прослушивание. Они в него просто влюблены. В 1928 году, когда эта контора получила название Федеральное бюро расследований, Верховный Суд санкционировал прослушивание почти без ограничений. В 1940 году министр юстиции и генеральный прокурор Эндрю Джексон сделал попытку запретить прослушивание, но не тут-то было: Рузвельт нажал на него и распространил использование прослушивания на случаи, имеющие отношение к «подрывной деятельности». А в понимании Гувера, к разряду «подрывной» относилась любая деятельность — от руководства китайской прачечной до соблазнения чужой жены. По части прослушивания Гувер был царь и бог.

Теперь агентам-федералам больше нет нужды мокнуть под дождем возле кабельного ящика, защищая блокноты от непогоды. Достаточно с одобрения судебных инстанций позвонить в телефонную компанию, и звонок будет переведен на нужную линию. Дело облегчается, если хозяин телефона готов к сотрудничеству. В моем случае Брие со своей командой даже не пришлось потеть в спецмашине.

Пока Брие занимался подключением к системе моего мобильного телефона и аппарата в номере, я сказал, что мне нужно на кухню в основное здание. Когда я пересекал двор, один из псов удостоил меня скучающим взглядом. Пройдя квартал, я позвонил Эйнджелу из телефонной будки у бакалейного магазина, но у него работал автоответчик. Я кратко обрисовал ситуацию и посоветовал пока не звонить мне на мобильный.

Формально, предполагается, что прослушивание должно сводиться к минимуму. Теоретически это означает, что записывающее устройство следует отключать, если разговор частного характера и не относится к интересующей теме. На практике же только круглый дурак мог рассчитывать на сохранение конфиденциальности его частной жизни, если линия прослушивалась. Поэтому было бы, мягко говоря, неразумно беседовать с грабителем и киллером, когда к телефону присоседились ребята из ФБР. Я купил в бакалее четыре кофе и вернулся к себе, где на пороге меня поджидал уже начавший беспокоиться Брие.

— Мы могли бы заказать кофе в номер, мистер Паркер, — он явно не одобрял мой поход.

— У него вкус всегда разный, — ответил я.

— Ничего страшного, — заключил агент, закрывая за мной дверь.

* * *

Первый звонок раздался в четыре часа дня. К этому времени мы успели насмотреться по телевизору всякой ерунды и зачитать едва ли не до дыр «Космополитан». Брие быстро поднялся с кровати и щелкнул пальцами, подавая знак техникам, один из которых уже надевал наушники. Отсчитав на пальцах до трех, он махнул мне, и я снял трубку.

— Чарли Паркер? — осведомился женский голос.

— Да.

— Это Рейчел Вулф.

Я посмотрел на сотрудников ФБР и покачал головой: послышался облегченный вздох.

— А как насчет минимизации? — напомнил я, прикрывая трубку рукой.

Раздался щелчок выключенного магнитофона, и Брие снова растянулся на моих чистых простынях, закинув за голову руки, и закрыв глаза.

Как видно, Рейчел почувствовала заминку.

— Вы можете говорить?

— Я не один. Можно, я перезвоню вам?

Она назвала номер своего телефона и предупредила, что ее не будет до половины восьмого. Я поблагодарил и повесил трубку.

— Ваша знакомая? — не преминул поинтересоваться Брие.

— Это мой психолог, — ответил я. — У меня невысокий порог терпимости. Она надеется, что через несколько лет я вполне смогу мириться с праздным любопытством.

Брие громко фыркнул, не открывая глаз.

Второй звонок прозвучал в шесть часов. Сильная влажность и галдеж туристов вынудили нас закрыть балконную дверь, и в комнате кисло пахло потом. На этот раз не приходилось сомневаться, чей это звонок.

— Добро пожаловать в Новый Орлеан, Берд, — синтезированный голос колебался, как туман, меняя тона.

Я подождал несколько мгновений и кивнул техникам. Брие уже искал Вулрича. На экране компьютера у балкона одна за одной мелькали карты. Мне был слышен голос Странника даже через наушники.

— Совсем ни к чему было беспокоить твоих друзей из ФБР, — он говорил голосом маленькой девочки. — Агент Вулрич с тобой?

Я молчал, ощущая убегающие секунды.

— Черт побери, Берд, не надо со мной хитрить, — тоном раздраженного ребенка продолжал Странник. От ругательства впечатление становилось еще гаже.

— Его здесь нет.

— Через тридцать минут продолжим, — на том конце провода повесили трубку.

— Он в курсе дела, — пожал плечами Брие. — Значит, не станет говорить долго, чтобы не засекли, — он опять улегся на кровать дожидаться Вулрича.