Спящая кукла

Пелл полностью сосредоточился на ней. Его дыхание становилось все более учащенным. Стриги их, милая. Стриги!

Один или два раза он был совсем близок к тому, чтобы кончить, но сумел вовремя замедлить процесс.

В конце концов, на свете нет ничего, что он не мог бы держать под контролем.

Госпиталь залива Монтерей – очень красивое место, расположенное рядом с поворотом шоссе № 68, в которое вливается множество самых разных дорог и даже сельских улиц, от Пасифик-Гроув до Салинаса. Шестьдесят восьмое – яремная вена земли Джона Стейнбека.

Кэтрин Дэнс очень хорошо знала госпиталь. Здесь она рожала сына и дочь. Здесь сидела у постели отца после операции на сердце и у постели коллеги – агента КБР, получившего три пулевых ранения в грудь.

В морге этого госпиталя ей пришлось опознавать тело мужа.

Больница находилась на поросших соснами холмах неподалеку от Пасифик-Гроув. Невысокие, беспорядочно расположенные здания перемежались садами, а всю территорию окружал лес. Пациенты, приходившие в себя от наркоза после хирургической операции, обнаруживали за окнами колибри, порхающих среди ветвей, или оленей, с любопытством глядящих на них с поляны.

Однако из той части отделения интенсивной терапии, в которой в настоящее время находился Хуан Миллер, никаких живописных видов не открывалось. Не было здесь и приятных для глаз пациентов украшений, только сухие списки телефонных номеров, перечисления процедур, непонятных непосвященным, и огромное количество самого разного медицинского оборудования. Хуан лежал в маленьком помещении со стеклянными стенами, полностью блокированном, чтобы свести к минимуму риск инфекции.

Дэнс подошла к Майклу О'Нилу, стоявшему у входа. Коснулась плечом его плеча. Возникло желание взять Майкла за руку, но она не стала этого делать.

Сквозь стекло она взглянула на обгоревшего детектива и вспомнила его застенчивую улыбку в кабинете Сэнди Сандовала.

Криминалисты-душки любят свои игрушки…

– Он что-нибудь говорил за то время, пока ты был здесь? – спросила Кэтрин.

– Нет. Он без сознания.

Взглянув на ожоги и бинты, она поняла: Хуану повезло, что он без сознания.

Они вернулись в коридор отделения интенсивной терапии, где сидели члены семьи Миллера: его родители, тетка, двое дядей, если Кэтрин правильно поняла их родственные отношения при знакомстве. Она выразила им свое искреннее сочувствие.

– Кэти.

Дэнс обернулась и увидела полную женщину в больших очках с короткими седыми волосами. На ней был яркий халат, на котором был приколот бейдж с надписью «Э. Дэнс, старшая медсестра» и с информацией о том, что она является сотрудником кардиологического отделения.

– Привет, мама.

О'Нил и Эди Дэнс улыбнулись друг другу.

– Никаких изменений? – спросила Кэтрин.

– Никаких.

– Он что-нибудь говорил?

– Ничего членораздельного. Ты не встречалась с нашим специалистом по ожогам, доктором Ольсоном?

– Нет, – ответила Кэтрин. – Я только что пришла. И каково его мнение?

– Хуан несколько раз приходил в себя. Даже немного двигался, что нас очень удивило. Но ему вводят морфий через капельницу, и он вряд ли что-то осознает, поэтому, когда сестра задала ему какие-то вопросы, он пробормотал несколько бессвязных слов. – Она перевела взгляд на пациента за стеклянной стенкой. – Официальный прогноз мне неизвестен, но под этими бинтами вряд ли осталась кожа. Мне не приходилось сталкиваться с ожогами такой степени.

– Так плохо?

– Боюсь, что да. А как там с поимкой Пелла?

– Практически ничего нового. Ясно только, что он где-то неподалеку. И мы не знаем почему.

– Ты не отказалась от идеи отметить день рождения отца?

– Конечно, нет. Дети с нетерпением ждут вечера. Возможно, я не смогу присутствовать с самого начала, но у меня и мысли не было отменять вечеринку.

– Вы придете, Майкл?

– Планировал, но все зависит от обстоятельств.

– Понимаю. Впрочем, надеюсь, все сложится наилучшим образом.

Запищал ее пейджер. Она взглянула на него.

– Мне необходимо вернуться в кардиологическое отделение. Если я увижу доктора Ольсона, я попрошу, чтобы он побеседовал с вами.

Мать Кэтрин ушла. Дэнс бросила взгляд на О'Нила, тот кивнул, продемонстрировал свое удостоверение сестре из отделения интенсивной терапии, и она помогла обоим надеть халаты и маски. Они вошли внутрь. О'Нил остался стоять, Кэтрин села на специальный стул и подъехала на нем к постели.

– Хуан, это Кэтрин. Ты меня слышишь? Здесь Майкл.

– Привет, дружище.

– Хуан?

Хотя правый, не обмотанный бинтами глаз был закрыт, Кэтрин на мгновение показалось, что веко на нем дрогнуло.

– Ты меня слышишь?

Веко снова затрепетало.

– Хуан, я знаю, тебе очень больно, – очень тихо произнес О'Нил. – Но мы сделаем все, что в наших силах, чтобы ты получил лучшее лечение, которое только возможно в Штатах.

– Нам нужен этот подонок, – прошептала Дэнс. – Очень нужен. Он где-то неподалеку. Очень близко.

Хуан пошевелил головой.

– Нам нужно знать, не слышал ли ты или не видел что-нибудь, что могло бы помочь в наших поисках. Мы не знаем его намерений.