Спящие красавицы

Склонившись над рулём, Фрэнк думал о том, как избивает в кашу всех этих мелких политиков из крошечных городишек. И, когда они будут умолять его прекратить, он им ответит: «Ваше предложение принято к рассмотрению».

Повсюду были женщины. И все они были не одни. Они собирались в группы по 3–4 человека, разговаривали, обнимались, некоторые плакали. На Фрэнка Гири никто не обращал внимания, даже, когда тот пролетал на красный сигнал светофора. Именно так, наверное, вел машину обкуренный Фликингер, решил Фрэнк. «Аккуратнее, Гири, иначе, переедешь чью-нибудь кошку». Или ребенка.

Но, ведь, Нана! Нана!

Зазвонил телефон. Он ответил на звонок, это была Элейн и она плакала.

— Она уснула и не просыпается. У неё всё лицо в белой паутине!

Он проехал мимо компании из трёх женщин, которые стояли, обнявшись, на углу улицы. Казалось будто они собрались на сеанс групповой терапии.

— Она дышит?

— Да… да… Я вижу, как эта штука шевелится… колышется и, будто, сосет… боже, Фрэнк, кажется, она у неё во рту и на языке! Я возьму ножницы и срежу её!

В голове Фрэнка вспыхнула картинка, такая ясная, что, на какое-то мгновение, затмила глаза: Сюзанна Брайтлиф откусывает нос своему мужу.

— Нет, Эл, нельзя.

— Почему?

«Ты смотрела дневное шоу, когда в мире происходили важнейшие в истории события, ты, совсем, дура?» Но такое поведение, скорее, свойственно Элейн Наттинг из Кларксбурга, Западная Вирджиния. Нынешняя Элейн — другая. Она полна предвзятых мнений, но страдает от недостатка сухой информации.

— Потому что, когда они просыпаются, они сходят с ума. Приходят в бешенство.

— Ты же не хочешь… Нана никогда…

«Если, это, вообще, ещё Нана», — подумал Фрэнк. Кинсман Брайтлиф, тоже ни капли не сомневался в своей любимой.

— Элейн… милая… включи телевизор и сама всё поймешь.

— Что нам делать?

«Теперь, ты у меня спрашиваешь, — мелькнула в голове у Фрэнка мысль. — Как только тебя прижимают к стене, ты начинаешь вопить: «О, Фрэнк, что нам делать?» Он испытал какое-то кислое тревожное чувство удовлетворения.

Его улица. Наконец-то. Он остановился перед домом. Всё будет хорошо. Он всё сделает, как надо.

— Отвезем её в больницу, — сказал он. — Там, уже, наверное, знают, что делать.

Было бы неплохо, чтобы они знали. Ведь это Нана. Его дочь.

Глава 7

1.

В то время, как Ри Демпстер сидела и жевала ноготь большого пальца, рассуждая, сдать или не сдать офицера Дона Питерса, «Боинг-767», направлявшийся из лондонского аэропорта «Хитроу» в аэропорт имени Кеннеди в Нью-Йорке, через три часа после вылета, находясь над Атлантикой, вышел на связь с диспетчером, чтобы доложить о ЧП на борту и запросить указания.

— У нас трое пассажиров, среди которых, маленькая девочка… у них… эээ… сложности. Доктор говорит, их лица покрылись каким-то грибком. Они уснули, или, типа того, доктор утверждает, что жизненные показатели в норме, но дыхательные пути заблокированы… кажется, он хочет…

На заднем фоне послышался какой-то шум, пилот замолчал. Раздался какой-то скрежет, затем крик:

— Эй! Сюда нельзя! Убирайтесь к чёрту! — который прервался каким-то звериным рёвом. Шум продолжался несколько минут, пока 767-й не исчез с экранов радаров, видимо, упав в воду.

2.

Доктор Клинтон Норкросс направлялся по Бродвею на допрос Эви Блэк, в одной руке он держал блокнот, а другой беспрестанно щёлкал ручкой. Физически он находился в тюрьме Дулинга, но разум его блуждал по Маунтин Рест Роуд, рассуждая о том, почему Лила соврала ему. Или даже о ком она соврала.

В нескольких метрах от него, в крыле В, Нелл Сигер — заключенная номер 4609198-1, срок от 5 до 10 лет за хранение тяжелых наркотиков с целью распространения — села, чтобы выключить телевизор.

Телевизор с плоским экраном, размером с лэптоп, стоял на краю койки, на которой сидела сама Нелл и показывал новости. Сокамерница и постоянно-временная любовница Нелл Селия Фроуд (повторный срок за продажу наркотиков, срок — от года до двух) сидела на столе. Она сказала:

— Слава богу. Хватит с меня этого бреда. Что думаешь делать?

Нелл легла на койку и повернулась на бок, лицом к стене, к которой были приклеены рисунки троих её детей.

— Ничего личного, милая, но мне нужно отдохнуть. Я жутко устала.

— О, — Селия поняла её правильно. — Ну, тогда, добрых снов, Нелл.

— Хотелось бы, — ответила та. — Я тебя люблю. Можешь забрать себе моё барахло.

— Я тоже тебя люблю, Нелл, — Селия коснулась её плеча. Нелл коснулась её руки в ответ, и снова отвернулась к стене. Селия села обратно на стол и принялась ждать.

Когда Нелл тихо захрапела, она встала и подошла. Лицо её сокамерницы опутали белые нити, они кружились, стелились и постепенно накрывали её целиком. Глаза Нелл шевелились под веками. Снилось ли ей, как они вместе, на воле, пошли на пикник, в парк или на пляж? Нет, вряд ли. Скорее, ей снятся дети. Нелл не была самой страстной любовницей, которых Селии доводилось встречать, не была она, также, слишком болтлива. Но у Нелл было доброе сердце, она любила своих детей, всегда им писала.

Без неё будет ужасно одиноко.

«Да похер», — решила Селия и легла сама.

3.