Сталин и контрразведка

Накануне этой даты на одном из торжественных заседаний в Москве Каганович в докладе нежданно стал фигурировать терминами: «Дело Ленина — Сталина», «Знамя Ленина — Сталина», «Ленин — Сталин». Скоро формулировки почитания вождя превратились в повседневные и преувеличенно восторженные.

Так начинаются, наверное, все культы — от Наполеона и до Гитлера.

В начале 1934 года в Москве открылся XVII съезд ВКП(б). С отчетным докладом о проделанной работе ЦК партии за истекшие три с половиной года выступил Сталин. Начал он свое выступление с оценки международного положения. Не преминул сослаться на стереотип — пролетарскую солидарность рабочего класса западных стран, в случае нападения на СССР. Вместе с тем, в докладе прозвучали и явно новые ноты. Характеризуя приход нацистов в Германии, он многозначительно заметил:

«Господствующие классы капиталистических стран старательно уничтожают или сводят на нет последние остатки парламентаризма и буржуазной демократии, которые могут быть использованы рабочим классом в его борьбе против угнетателей».

Эти слова Сталина актуальны и сегодня.

Касаясь внутренних проблем, на первое место поставил экономическую и политическую мощь страны, и только потом — моральную поддержку трудящихся за рубежом.

На последнее место Сталин поставил Красную Армию, искренне признав ее слабость из-за отсутствия в ней современного оружия. Вместе с тем, отметил, что оборонную промышленность, выражаясь современным языком ВПК — военно-промышленный комплекс — надо еще создать в ходе выполнения второго пятилетнего плана.

Именно на этом съезде он впервые смело отмежевался от троцкистского идеала — осуществления мировой революции, а весь пафос доклада направил в сторону обеспечения национальной безопасности страны:

«Мы ориентировались в прошлом и ориентируемся в настоящем на СССР и только на СССР».

Ударил он и по идеологической «путанице в головах», бюрократизме и канцелярщине. Удивительно то, что на съезде Сталин не вспомнил о своих идейных врагах с троцкистской ориентацией. Единственно, что он подчеркнул:

«Это люди с известными заслугами в прошлом, ставшие вельможами, люди, которые считают, что партийные и советские законы писаны не для них, а для дураков…

Как быть с такими работниками?

Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом. Их надо смещать с понижением в должности и опубликовывать об этом в печати. Это необходимо для того, чтобы сбить спесь с этих зазнавшихся вельмож-бюрократов и поставить их на место. Это необходимо для того, чтобы укрепить партийную и советскую дисциплину».

Разве это не актуально сегодня в России?!

Удивительно то, что на съезде он не вспомнил ни об одном из своих идейных врагов. А их было достаточно: М.Н. Рютин, Л.С. Сосновский, Е.А. Преображенский, П.А. Галкин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев, Н.Б. Эйсмоте, М.С. Иванов, А.И. Рыков, В.Н. Толмачев, Н.И. Бухарин, М.П. Томский, А.Н. Слепаков, К.Б. Радек, Н.А. Угланов и другие.

Многих из них он в тот период не привлек к уголовной ответственности, а направлял из Москвы на «перевоспитание» — в массы, поближе к народу. Зиновьева в Кустанай, Каменева в Минусинск, Угланова в Тобольск…

Всерьез говорить на съезде о нанесенном ударе по правым Сталин не стал, явно не желая обострять отношения с ними.

Через год многих из них, теперь уже «перевоспитанных», он возвратил в Москву и заставил выступить с покаяниями.

Вот список некоторых из возвратившихся бывших соратников, устроенных на новые места работы:

Зиновьев — член теоретического органа ВКП(б) журнала «Большевик»,

Каменев — директор книжного издательства «Академия» и по совместительству директор издательства «Иностранная литература» и только что созданного Литературного института,

Радек — корреспондент газеты «Известия», а потом заведующий созданным специально для него Бюро международной информации в структуре Культпропа,

Бухарин — ответственный редактор газеты «Известия»,

Угланов — восстановлен в рядах ВКП(б),

Раковский — начальник управления учебными заведениями Наркомздрава РСФСР и другие.