Сталин и заговор генералов

В. Савинкова в 1918—1923 гг. Когда же с 1924 г. ОГПУ приступило к агентурной разработке «дата генштабистов», а с 1926 г. начало специальное агентурное наблюдение за Тухачевским, Зуев наряду с О. Зайончковской был уполномочен выполнять роль секретного агента ОГПУ, наблюдающего за поведением Тухачевского и регулярно о нем информирующего. В этих целях, конечно же, целесообразно было определить ему место атужбы рядом с начальником Штаба РККА.

Подводя некоторые итоги рассмотрения лиц, группировавшихся вокруг генерала Зайончковского и Какурина в 20-е гг., в контексте их влияния на Тухачевского, можно заметить, что значительную их часть составляли бывшие гвардейцы, естественно тяготевшие к генералу как «старшему гвардейцу». Всех их объединял общий политический настрой. Его характер и направленность обозначились хотя бы тем обстоятельством, что большинство из них в той или иной форме, в те или иные годы вели антибольшевистскую борьбу,- принимали участие в «контрреволюционных выступлениях» (Н. Соллогуб и В. Готовский в «корниловском мятеже»), или конспирациях (сам А. Зайончков-ский, М. Баторский, Д. Зуев), или в составе антибольшевистских воинских формирований (Н. Какурин). Эта политическая атмосфера не могла не влиять на настроения Тухачевского в первой половине 20-х гг. Более того, посещая квартиру Зайонч-ковского, Тухачевский тем самым обнаруживал комфортность своего политического самочувствия в ее бытовой атмосфере. Ощущение собственной политико-нравственной безопасности позволяло ему быть в этом смысле несколько расслабленным, более откровенным в выражении собственного мнения. Это был круг в основном бывших гвардейских офицеров, людей аристократически воспитанных, образованных и незаурядных, в большинстве своем имевших опыт антибольшевистских конспираций.

Кроме офицеров, входивших в «группу Какурина—Зайонч-ковского», в числе ближайших соратников, помощников и, в силу долговременного должностного положения, конфидентов Тухачевского были А.Н. Виноградов, П.И. Ермолин, И.Н. Захаров.

Подполковник Генерального штаба Анатолий Николаевич Виноградов (1882 — после 1930), из семьи земского служащего, прошедший через окопы Первой мировой войны, где он был трижды ранен и контужен, похоже, познакомился с Тухачевским еще весной 1918 г. в штабе обороны Москвы¹. Вновь их судьбы соединились на Западном фронте в 1920 г. Виноградов был назначен в распоряжение штаба Западного фронта и с этого времени и до весны 1924 г. становится бессменным ближайшим сотрудником и доверенным лицом Тухачевского^{439 440}. Сначала, в июне—ноябре 1920 г., он выполнял обязанности офицера для особых поручений при начальнике Оперативного управления штаба Западного фронта. А затем состоял для особых поручений при Тухачевском. Часто в период польского похода 1920 г. Виноградов исполнял обязанности начальника штаба фронта.

А. Виноградов был рядом с М. Тухачевским и во время подавления Кронштадта, и в Тамбовской губернии, и в Военной академии РККА, и вновь на Западном фронте. Он неизменно сопровождал Тухачевского в служебных командировках в Москву и в Германию¹. Учитывая сказанное об этом человеке и информацию штабных документов Западного фронта 1922—1924 гг., Виноградов был настоящей «тенью» Тухачевского, в определенной мере — его alter ego. В этом смысле, постоянно принимая активное участие в выработке решений командующего Западным фронтом, Виноградов фактически в эти годы выполнял функции реального помощника и заместителя Тухачевского по руководству фронтом. Это позволяет отнести Виноградова к числу, так сказать, «неформальных» членов советской военной элиты 1922—1924 гг.

Их служебное сотрудничество прекратилось лишь в 1924 г., когда Тухачевский был переведен в Москву в Штаб РККА, а Виноградов в ноябре 1924 г. назначен помощником начальника отдела Управления по устройству войск ГУ РККА^{441 442}. Виноградов, пожалуй, пробыл дольше других близких сотрудников рядом с Тухачевским. В общей сложности — около пяти лет. Последующие их отношения проследить, к сожалению, не представляется возможным. Однако нет оснований предполагать, что они хотя бы до 1930 г. стали невозможны. С ноября 1925 г. Тухачевский вновь оказался в Москве. Поэтому физических и географических препятствий для продолжения приятельских и служебных контактов между ними не было. Что касается нравственных, то слишком много общих мыслей и действий связывало их в прошлом, чтобы узы приятельства между ними можно было резко прервать без грубого воздействия извне.