Сталин против рептилоидов

— Я не могу Вам ответить, товарищи, — говорил Арнольд, — но я здесь на задании.

— На задании? — ехидно поинтересовался Жирный. — С вот этой вот гражданочкой? А Вы знаете, товарищ Буханкин, что эта дамочка занимается похабным промыслом? Вы знаете, кто она? Она, между прочим, неокрепшим нравственно товарищам бобра продаёт. Мы вообще-то за ней пришли.

— Какого ещё бобра? — не понял Арнольд и нахмурился.

— Того, что снизу, бобра, — разъяснил Чапа. — Мохнатого, но говорят, что он у неё совсем не мохнатый, говорят, что он у неё лысый, как монгол.

— Какой ещё лысый монгол? — совсем запутался молодой оперативник. — Товарищи, гражданка Незабудка никакими бобрами не торгует, она вообще к мехам никакого отношения не имеет. И к монголам тоже.

— В том смысле бобра продаёт, что гулящая она, Вы это знаете? — Наконец объяснил всё товарищ Жирный.

— Ах, Вы про это… Товарищи, я всё про неё знаю, — уверял Буханкин, — но она нужна нам для важного дела. Пока она не сможет с вами поехать.

— Не сможет? — переспросил Жирный и глянул на Чапу многозначительно.

— Нет, она сейчас поедет с нами на Лубянку.

Чапа тем временем встал слева от Арнольда, а Мадьяр встал с другой стороны.

Гражданка Коновалова перевернула капусту и снова отправила её под груз, и тут она услышала звонок от парадного входа. Звонок был древний и тихий, его слышно было только с кухни. Матеря про себя звонивших, гражданка Коновалова пошла открывать входную дверь, шаркая старыми тапками.

— Значит, не отдадите её нам? — ещё раз уточнил Жирный.

— Товарищи, сразу отдадим вам её, но на сегодня у нас запланированы следственные действия, а к вечеру она уже будет свободна. И забирайте её, — сказал Арнольд.

Великан ещё раз глянул на Чапу, и Ракель Самуиловна закричала, что было сил:

— Арнольд!

Гражданка Коновалова открыла дверь.

— Здравствуйте, гражданочка, — поздоровался с ней конопатый молодой человек. — Гражданка Незабудка здесь проживает?

— Ты тоже к этой, к Незабудке что ли? — Гражданка Коновалова многозначительно поджала губы. — Ишь, косяками к ней идут.

И тут на всю квартиру прозвучал крик:

— Арнольд!

Товарищ Тыжных безмолвно отодвинул гражданку Коновалову от прохода и пошёл в квартиру, на ходу вытаскивая наган из галифе.

Ракель Самуиловна думала, что вопрос решён, товарищ Буханкин всё им объяснил, и сейчас эти странные, мягко говоря, товарищи уйдут. И тут она увидела страшное: из рукава мелкого и мерзкого типа появилось недлинное, но широкое лезвие ножа. Этот тип левой рукой схватился за правую руку Арнольда и…

— Арнольд! — что было сил крикнула товарищ Незабудка.

Её глаза округлились от ужаса, она видела всё в мельчайших подробностях. Нож мелкого ублюдка ударил в спину высокого красавца снизу вверх, в середину спины. Она увидела удивлённое лицо товарища Буханкина, он смотрел на мерзавца так, словно хотел его о чём-то попросить, и попытался полезть в карман за оружием, но вторую его руку перехватил Мадьяр, вцепился в неё своими гаечными ключами намертво, не давая товарищу Буханкину пошевелиться. А по руке, в который Чапа сжимал нож, поползли тонкие, почти чёрные, из самого сердца, струйки крови. А Чапа ещё и приговаривал:

— Да давай ты уже, подыхай, чё ты рогатишься-то. Подыхай, надоел уже стоять тут. Чё ты долгий такой? Я ж тебе до сердца сразу достал.

Наконец ноги у Арнольда Буханкина подкосились, он стал падать так же безмолвно, как и стоял. А Чапа вытащил из раны свой нож. Буханкин упал на колени, и потом повалился головой на сапоги Жирного.

Тут на пол упал и ридикюль товарища Незабудки, лёгкий, почти пустой. Он был пуст, потому что в руках Ракель Самуиловны был револьвер. Она держала его обеими руками и поэтому не придерживала края распахнувшегося халата. Она выстрелила в того, кого сейчас ненавидела.

Бах!

И пуля ударила Чапу в грудь. Ублюдок удивился не меньше Арнольда Буханкина, когда в его сердце входил нож. Чапа глянул на Ракель Самуиловну, потом на расплывающееся, на груди тёмное пятно и тихо сказал:

— Да ты чё, шалава кабацкая… Ну нафига?

И упал на пол рядом с товарищем Арнольдом.

А Ракель Самуиловна начала стрелять, выпуская одну пулю за другой в МУРовцев.

Бах!

Вторая пуля впилась в необхватную ляжку Жирного.

Бах!

Третья пуля ударила в косяк двери, выбив длинную щепу.

Бах!

Четвёртая ударила Жирного в плечо. И он, не дожидаясь, пока ещё пули достанут его, кинулся прочь из комнаты… сметая Фельдшера, роняя его на пол и спотыкаясь об негоже, и тоже падая, но уже вываливаясь из комнаты.

— Получайте, мерзавцы, — кричала Ракель Самуиловна стреляя, — получайте!

Бах!

Следующая пуля ударила в стену напротив двери.

Бах!

И последняя зацепила бок Мадьяру, который тоже ринулся из комнаты из-под града пуль, спотыкаясь о гору из огромного тела Жирного.

Товарищ Тыжных увидел, как в тусклом свете слабой лампы из комнаты в коридор вываливаются люди, а там, в комнате, гремят и гремят выстрелы, и высоко кричит женщина. Он присел на колено, взял револьвер в обе руки и крикнул:

— Товарищ Незабудка, кто это? Что за люди?