Староград

«Ничего не имею против Ордена, но у вас действительно такой бзик на честных дуэлях? Если так, то я не представляю, насколько солдаты старой Ронии были некомпетентными, если проиграли людям, которые считают своим долгом уровнять свои шансы с соперником, прежде чем драться!»

(с) Дмитрий Карпов, в интервью Вестнику Цитадели

Выпад в воздух

13.02.85

— Погоди-погоди, кого Соколов поймал? Мне сейчас не послышалось? — удивлённо спросил я, выбитый из колеи внезапной новостью, настигнувшей меня прямо посреди завтрака.

— Полковника Ясенева, говорю же, и беснуется теперь, словно медведь, мол, Староградского Мясника выловил, всех на уши поднял, — несколько сбивчиво повторил майор Вейзен, всё так же топчась на пороге казарменной столовой.

— Ясенев? Загадочный Мясник? Он же дохлый, как спичка! Боже, эти коллаборационисты совсем с ума посходили, ладно ещё с повстанцами да регулярными частями Ордена бодаться, но чтобы друг друга?

— А вот Салем ему поверил и даже позволил практически сразу повести бедолагу на допрос с пристрастием.

— И что же? Что-нибудь уже удалось выяснить?

— Вот по этому поводу я к тебе и пришёл. Разрешить-то Салем разрешил, но всё это было лишь с одним условием: если вы с Глиммер будете присутствовать при экзекуции. Так и сказал: «Тащи, мол, Элл и Германа, дабы генерал не переборщил!»

— Он же в курсе, что пытки — это нечестный и неприемлемый способ борьбы для рыцаря?

— Да, но Соколова сейчас это явно не остановит. Думаю, для этого Эрвин и требует вашего с Глиммер присутствия.

— Я сообщу об этом Опию. Ох, сколько же интереснейших докладов ему предстоит прочитать в ближайшее время! А теперь веди!

Я положил свои приборы в тарелку, которая всё ещё была наполнена недоеденной мной полбой, и вышел вон из казарм, вслед за Вебером. Сами по себе казармы были расположены в нескольких метрах от «Коламбии», который стараниями последних нескольких недель превратился в настоящий форт, окружённый военной базой в несколько сотен человек личного состава, в основном, конечно, рыцарей Ордена, вроде меня.

Так что идти было совсем недалеко, другое дело, что по какой-то причине лифты сегодня оказались сломаны, и на тридцатый этаж башни, где и должен был состояться допрос, нам пришлось шагать пешком по лестнице. Даже мне, человеку военной выправки, было не слишком легко преодолевать все эти пролёты, так что боюсь представить человека, что будет доставлять сегодня срочный отчёт Салему с первого на восьмидесятый этаж, где и располагалась его резиденция.

Пока я поднимался, я много думал о том, что нарушаю кодекс чести тем, что собираюсь участвовать в столь бесчестном действе, как пытки, и не могу при этом отказаться, потому что страшнее любого пятна на чести может быть лишь неподчинение приказам командира. А моим командиром, к сожалению, был именно Салем, как бы то ни было смешно. Подумать только, рыцарь и герой войны, обожаемый всеми, подчиняется какому-то скользкому типу, безнаказанно вычистившему всё военное руководство оккупационного гарнизона и бесчестно занимающемуся какими-то тёмными делами, так ни разу и не поучаствовав в настоящих сражениях!

Впрочем, мысли о лестнице и чести испарились, стоило мне оказаться на месте, в маленьком служебном помещении, на скорую руку переделанном под пыточную с единственной лампочкой и креслом, к которому стяжками был прикреплён худощавый бедолага, судя по окровавленному лицу и расплющенному носу, уже успевший вкусить гнева буйного генерала. Последний, к слову, с очень хмурым видом, стоял, уперевшись в одну из стен комнатки. Доктора же пока совсем не было видно.

По-видимому, она не слишком торопилась выполнять указание Салема и наверняка была занята одним из этих своих экспериментов. Впрочем, я решил, что всё-таки её стоит подождать и дать шанс прийти, мало ли, Глиммер заплутала где-то в тысяче тысяч ступеней, да и Соколов не особенно-то спешил приступать к действию, без соблюдения формальностей. Как ни крути, а кодексу он также старался следовать, пусть и менее строго.

Доктор появилась лишь через двадцать минут, лёгким шагом войдя в помещение, с маленьким саквояжем в одной руке и клеткой в другой. С её появлением Соколов явно оживился и сухо выпалил:

— Ну наконец-то! Ты принесла, что я просил?

— Да, они здесь, — сказала Элл, протягивая генералу стальную переноску, в которой копошилось несколько лабораторных мышек, — мне пришлось забежать в свой живой уголок и взять несколько ненужных образцов.

— Благодарю, теперь можно приступать!

— Погодите приступать, генерал, — сказала Глиммер, — мне так и не сообщили, что вы тут вообще собираетесь делать?

— Этот слизняк Староградский Мясник. Я поймал его, когда он влезал в нашу систему безопасности.

— Как это связано? — спросил я.