К рассвету мы вернулись на базу – а к обеду половина курсантов выбыла из строя, кто с жаром, кто с простудой, кто с воспалением легких. Доктор Толоконникова высказала мне много нелицеприятных вещей на этот счет, но я остался доволен ночным купанием: никто не сломался. То ли курсанты сильны, то ли я плохо стараюсь…
– Не беспокойтесь, доктор, – ответил я, – что нас не убивает – то делает сильнее!
– Кастрированный кот с вами бы не согласился! – отрезала она.
Так или иначе, но мне не осталось ничего другого, как сделать выходной. Все равно целитель, которого нам прислали из столицы, за день не справится.
Надо будет придумать что-то более изнурительное, но менее вредное для здоровья.
Дни шли за днями, складываясь в месяц, потом второй.
Мои курсанты проявили неожиданную для меня стойкость: физическими нагрузками и почти полным отсутствием выходных мне не удалось сломать никого из них, потому я устроил неделю рукопашных боев. Минимальная защита головы и паха, капы в зубы, жесткие перчатки – и вперед. Рукопашный бой утром, в обед и вечером.
Прогресс кое-какой тоже наметился: колоссальный разрыв между «платниками» и обычными курсантами сократился.
Пресса и СМИ про нас на какое-то время забыли, чему я был только рад, но моим постоянным спутником стала скука. В общем-то, все, что мне оставалось – тренировать курсантов и самого себя, изучать материалы по своему профилю и отслеживать новые тенденции.
Несколько раз за эти два месяца произошли террористические акты культистов, но на периферии, в столице и окрестностях все оставалось как обычно. Оно и неудивительно: именно там СБ работает активнее всего.
Какое-то развлечение случилось один раз, когда километрах в пятидесяти объявился довольно старый одержимый, нападающий только ночью и стремительно отступающий в дремучий лес.
Мне это сообщил лично министр по телефону.
– Хороший повод быть на слуху, – сказал он, – и теперь не надо уже изгаляться с рукопашной схваткой. Просто будьте тем, кто его прикончит – и отлично.
– Угу. Только напоминаю: у меня всего четыре патрона. В этот раз так и быть, поеду, но перед тем, как звонить мне в следующий раз, позаботьтесь достать боеприпасов к моему «кишкодеру».
Когда я прибыл на место, то узнал, что полчаса назад одержимый наткнулся на один из взводов спецназа, рыскающих по лесу. Спецназовцы отбили нападение, потеряв шесть человек, и ранили тварь, так что мне осталось только пойти по кровавому следу.
Вскоре я настиг одержимого, а вернее – нашел. Тварь, в которой уже не осталось почти ничего человеческого, зато прибавилось две собачьи головы на концах щупалец, лежала на небольшой полянке на последнем издыхании. Десятки пулевых ран, пара оторванных наполовину конечностей – тот еще видок.
Я немного поколебался: потратить патрон или потом отчищать клинок «кишкодера»? В итоге решил, что патроны тратить без крайней нужды не стоит, и добил, отрубив голову, щупальца и конечности: даже если одержимый припрятал запасной мозг внутри изрешеченного тела, без конечностей он все равно уже не опасен.
К тому времени, как мы вернулись из леса – я с «кишкодером» на плече и группа из специального отдела, несущая мешок с останками – уже собралась большая группа журналистов и репортеров, узнавших о том, что опасности больше нет.
Меня сразу окружили плотным кольцом микрофонов, посыпались вопросы.
– Чем галдеть, лучше почтите минутой молчания парней из спецназа, которые убили эту тварь. Когда я ее отыскал, оно уже и так почти издохло от ран, полученных в бою с взводом спецназа, так что мне не пришлось даже драться, я ее только порубил в целях обеспечения безопасности, ну так, чтобы наверняка, хотя держу пари, что одержимый все равно уже не смог бы оправиться: его слишком уж хорошо обработали. Так что в данном случае герои – те парни, которые фактически сделали дело, хоть и заплатили дорогую цену за вашу безопасность.
После этого я оставил свою заместительницу Скарлетт давать интервью, а сам пошел к машине.
Это происшествие вызвало определенный всплеск интереса к моей персоне и моей спецшколе, меня снова начали обсуждать в газетах и ток-шоу. Ушлые типчики подметили, что второй мой «выход» не сопровождался никакой показухой, однако, вопреки опасениям, никаких негативных последствий это не повлекло. Кто-то предположил, что во второй раз все увидели «настоящего» меня, без показухи и прочего, а первый раз было целое шоу, потому что мне требовалось заявить о себе громко. И к этому все внезапно отнеслись с пониманием, возможно потому, что я не стал присваивать себе чужие заслуги.
Как-то раз утром Скарлетт сообщила мне, что будет кое-какое мероприятие у короля, и я в списке персон, чье присутствие обязательно, желательно в парадной форме.
Ладно, в парадной так в парадной.
На следующий день к назначенному времени я оделся в парадную форму и по внутреннему телефону позвонил Скарлетт.
– Ну что, поехали?
– Меня в списке приглашенных нет, – ответила она. – Может, ты сам возьмешь машину и поедешь? Ты же умеешь водить?
– Только броневик.
Скарлетт хихикнула: