Строптивая

— Приказываю строжайше соблюдать ППСС* при движении в небоевой обстановке, даже если опасность повреждений отсутствует. — Он вскинул голову к потолку, словно рассчитывая встретиться с ней взглядом. — Как поняла?

Очередной бессмысленный вопрос.

— Принято: строжайше соблюдать ППСС*.

Словно она могла забыть или проигнорировать распоряжение хозяина.

*ППСС — правила предупреждений столкновений судов на море.

Эпизод III. Аватар

По приходу в порт человек куда-то умчался и пропал на целые сутки, оставив её в руках инженерной бригады, которая расползлась по всему внутреннему объёму, вновь опутывая датчиками и сканируя всё, до чего могла дотянуться.

Зато, когда они, наконец, закончили, то собрали не только свои корявые поделки, но и сняли всё оборудование, оставшиеся от изучавших её в доке военных. Так что Конго им была почти благодарна.

А грязь и сломанные кое-где защитные панели… Ну, за проведенное у людей время она уже научилась приводить себя в порядок после нашествий. Благо ремонтно-восстановительные системы под блокировку не подпадали.

Человек вернулся как раз, когда инженеры грузили последние ящики в стоявший у трапа фургон.

— Ну что? — задал он вопрос главному бригады. Толстому, какому-то потертому негру в оранжевом жилете.

— Да всё с ней пучком, не переживай, кап-питан, — хохотнул тот, перекатывая во рту незажжённую сигару. — Глаза и руки друга ещё не делают мужа рогоносцем.

Человек дернул щекой и скривился, увидев оставшиеся на палубе пятна.

— Вы бы хоть прибрали за собой.

— Слышь, мы тебе не полотеры. Не нравится — пиши рапорт, пусть ищут других идиотов, согласных за такие гроши в потрохах туманника лазить, — набычился негр, на мгновение даже перестав двигать челюстью.

— Шеф, дерьмо яйцеголовых сразу сдадим? — окликнул его один из возившихся с грузовой дверью фургона, рабочих.

Негр отрицательно качнул головой.

— Нет, сначала с «Омахой» закончим, а то опять из графика вывалимся.

— Яйцеголовые уссутся, — словно предупредил рабочий.

— Да пусть хоть усрутся. — Негр равнодушно пожал плечами и, взяв у другого рабочего планшет, сунул его человеку:

— Подписывай, кэп, да мы поедем, не ты один такой.

— Баррдак, — в неизвестно чей адрес выдохнул человек, поднявшись в рубку.

Постоял, раскачиваясь с пятки на носок и о чем-то размышляя, наконец, по выработавшейся у него привычке, вскинул глаза к потолку:

— Слушай, нам нужно съездить в город.

— Нам? — Конго невольно бросила сканирующий импульс в сторону берега, чтобы убедиться, что имеющаяся у неё карта не устарела, и каналов здесь пока не прорыли.

— Ну… не нам, а… — человек замялся, словно пытаясь подобрать слова, — мне и твоей проекции, в смысле аватаре.

Конго беззвучно вздохнула. Люди почему-то всегда разделяли её-аватару и её-корабль, считая проекцию чем-то отдельным. Например, когда она стояла в доке, кто-нибудь из военных мог, бегая по её (её!) палубе, орать, требуя, чтобы к нему вышла проекция, а потом накинуться на неё с вопросом: «Ты где шлялась, тварь?!».

Впрочем, к тому, что люди и логика — понятия друг от друга бесконечно далекие, Конго уже почти привыкла.

Через пять минут она вошла в рубку и остановилась, ожидая дальнейших приказаний.

— Э-ээ… Конго? — задал абсолютно глупый вопрос человек, уставившись на неё странным взглядом. Словно у неё на борту могла откуда-то оказаться чужая аватара или какая-то неизвестная женщина.

Но следующий вопрос показал, что она ошиблась, и бывают вопросы и глупее.

— А почему вечернее платье?

— Проекция создавалась на базе виртуальной среды вашего мира.

— Вы использовали наш виртуал?!

— Это позволило снизить время и затраты на моделирование.

— Так вот почему вы одеваетесь, словно персонажи корейских бродилок, — протянул человек с таким видом, словно на него снизошло откровение.

Конго промолчала. Вопроса не было, а что-то объяснять она не сочла нужным. В конце концов, все корабли, имеющие ментальные модели, использовали для их защиты модульные покровы, которые люди называли одеждой. Пусть тела аватар не так резко реагировали на окружающую среду как человеческие, но всё равно — изменение температуры и влажности вызывало сильный дискомфорт. Внешний же вид одежды диктовался не «корейскими бродилками» (что бы это не значило), а вопросом функциональности. К примеру, сама Конго использовала одежду типа «платье», с длинной ассиметричной юбкой и облегающим лифом, что обеспечивало приемлемый комфорт и подвижность.

— Слушай, а другого наряда у тебя нет? — неуверенно поинтересовался человек.

— Есть внутренняя одежда, — равнодушно ответила Конго.

— Внутренняя?

Вместо ответа она деактивировала платье, оставшись лишь в имитирующих черную ткань покровах на бедрах, груди и ногах.

Человек на это отреагировал странно — пару секунд пялился с приоткрытым ртом и расширенными глазами, а затем резко отвернулся.

— М-мм… Конго, женщины не… демонстрируют своё нижнее бельё… э-ээ… мужчинам. Ну… э-ээ… просто так.

— Я не женщина, я — линейный крейсер Тумана, — ровным тоном заметила она, подавляя внезапный приступ раздражения от того, что снова приходится констатировать очевидное.