Священные изображения и изображения священного в христианской традиции

Наиболее остро тема несовместимости «земли» и «неба», мирского и божественного проявляется в гностических апокрифах. Эту группу составляют произведения, очень сильно отличающиеся друг от друга по своему идейному содержанию. Многие из них практически несовместимы с той линией в христианстве, которая позже стала господствующей. Среди них «апокриф Иоанна», в котором сотворение «низшего мира» представлено результатом ошибки последнего зона «высшего мира» – Софии, заблуждением, которое по сути дела явилось злодеянием¹. В результате Бог Отец представлялся абсолютно трансцендентным, чуждым миру; сотворенный «низший мир» – злым и ущербным, а все формы «мирской» деятельности неприемлемыми для тех, кто стремится к познанию Бога. Евангелие от Фомы внешне кажется похожим на канонические версии, но все-таки содержит существенные отличия, одно из которых заключает в себе признание полной противоположности материального и духовного, и как следствие, резко отрицательное отношение к «миру»: «Тот, кто познал мир, нашел труп, и тот, кто нашел труп – мир недостоин его². Еще одним примером может служить добавленный рукописный фрагмент к Евангелию от Марка, изъятый из канонического текста, в котором ярко отразилось неприятие «века сатаны» и ожидание скорого наступления конца этого века. «И они оправдывались, говоря: «Этот век неверия и беззакония сатаны, который через нечистых духов не позволяет, чтобы истинная сила Божия была постигнута. Посему яви нам свою справедливость». И Христос ответил им: «Мера лет (царства) сатаны исполнилась. Но грядут страшные свершения и (для тех) за кого, грешных Я принял смерть, чтобы они могли вернуться к истине и не грешить больше, и наследовать Духу и нетленной славе чистоты в небесах»³.

Памятники древнехристианской литературы свидетельствуют о том, что основной эмоциональной характеристикой христианства этой эпохи было напряженное ожидание второго пришествия Христа, страшного суда и гибели существующего мира. Первые христиане жили надеждой на скорое установление на земле царства божия, мечтая обрести в нем покой и бессмертие. Каждому, кто, обратившись к Господу, оставил бы все суетное и мирское, обещано было: «во сто крат более домов и братьев, и сестер, и отцов, и матерей, и детей, и земель, а в веке грядущем жизни вечной». Произойти же все это должно было «во время сие» (Мк. 10, 30). Острое эмоциональное воздействие, которое имело это пророчество, наиболее ярко демонстрируют произведения, написанные в жанре «откровений», в которых в виде причудливых и устрашающих образов возвещается о приближающемся конце мира. Окрашенное эсхатологическими настроениями религиозное сознание первых христиан, порождало обостренное восприятие полярности физического мира по отношению к Богу, который мыслился как Добро, Истина, Красота.