Связанная с драконом

Ощутила, как зверь ослабил хватку на шее, но клыков не вынул. А потом произошло что-то невероятное: из моего сознания мы резко перебрались в голову к саблезубому, и в этот миг я поймала мысли своего захватчика. Мне объяснили, что тот самый юноша расторгнул помолвку со своей невестой, сестрой саблезубого, и юная девушка не вынесла разрыва и забрала свою жизнь. С тех самых пор мужчина искал виновника смерти своей кровинушки, потому что не верил, что юноша по собственному желанию отказался от его сестры. И до этого самого момента саблезубый винил во всем меня.

У него ушло несколько долгих лет на выработку плана по сокрушению меня, нынешней королевы. Заручившись поддержкой политиков, не разделяющих принципов текущего режима правления, саблезубый сумел слить воедино все реки, которые водопадом должны были обрушиться на империю, и под этим шквалом воды утопить и меня.

Сначала планировалось заключить договор с драконами – уничтожить Битсельлион в обмен на их защиту, когда к власти придут эти жалкие политики-заговорщики, затем – отравить членов совета… А обвинить во всем должны были меня.

Однако вместо триумфа – ведь у них все получилось! – я ощущала едкую боль в сердце саблезубого. Мужчина ошибся в своих выводах насчет меня, моментально признал свою ошибку. Изнутри его пожирало чувство вины. Передо мной, перед ни в чем неповинным народом империи. Сколько всего он натворил! Что же станется теперь с драконами? Ведь Битсельлион уже в огне… И советников не возвратить к жизни тоже.

Мысли мужчины метались, как вспугнутые зайцы, будоражили его нутро.

И к чувству вины теперь прибавилась злость – дикая злость, ослепляющая! На всех тех политиков, в руках которых долгие годы он был марионеткой.

Могучие лапы сжали меня сильнее, и монстр резким, почти безболезненным движением вынул клыки из моей шеи. Однако было уже слишком поздно. Моя жизнь угасала.

Мне не раз приходилось умирать, и я знала, что это такое – «предсмертное состояние», когда огненная искра в душе постепенно блекнет. Зверь, в крепких объятиях которого я повисла безжизненной куклой, заскулил. Он понял, что опоздал, и принялся зализывать рану от укуса на моей шее. Теплый, шершавый язык… тихое поскуливание… запах крови…

Приготовившись к своему последнему перерождению, наблюдала, как судорожно гаснет огонек в моей груди, и медленно стала погружаться во тьму… Но неожиданно вспыхнуло чье-то пламя, наверное, саблезубого, и подожгло мою искру! Та разгорелась, увеличилась в объемах, а потом я резко возвратилась к жизни.