Свидание со смертью

Леди Уэстхолм поднялась со стула и, слегка кивнув, удалилась. Мисс Пирс последовала за ней, удрученно разглядывая стрелку на левом чулке, но Пуаро внезапно ее остановил:

— Не могли бы вы уделить мне еще одну минутку, мадемуазель?

— Да? — Мисс Пирс посмотрела на него с легким испугом.

Пуаро доверительно к ней склонился.

— Вы заметили на столе букетик полевых цветов? — ласково спросил он.

— Да, — снова сказала мисс Пирс, но теперь в ее глазах светилось жгучее любопытство.

— Вы обратили внимание, что вскоре после того, как вы вошли в комнату, я раза два чихнул?

— Да.

— А вы заметили, как я нюхал эти цветы?

— Э-э… Собственно, нет… Не могу сказать.

— Но то, что я чихал, вы помните?

— О, это я помню, конечно!

— Ну да ладно, это я так, к слову. Понимаете, я просто опасаюсь, как бы от этих милых цветочков у меня не началась сенная лихорадка[71]? Но, впрочем, это не важно.

— Сенная лихорадка! — воскликнула мисс Пирс. — Одна моя кузина была истинной мученицей! Так вот, она утверждала, что если ежедневно капать в нос борную кислоту…

Пуаро не без труда отделался от мисс Пирс и от рекомендаций ее кузины. Затем запер дверь, вернулся к столу и недоуменно поднял брови.

— Но ведь я же не чихал, вот в чем штука. Не чихал я!

Глава 6

Леннокс Бойнтон вошел в комнату решительным быстрым шагом. Окажись здесь доктор Жерар, он был бы поражен: от былой апатии не осталось и следа. Леннокс был энергичен и тверд, хотя чувствовалось, что он нервничает. Его беспокойный взгляд метался по комнате.

— Доброе утро, мосье Бойнтон. — Пуаро встал и церемонно поклонился.

Леннокс тоже ответил ему поклоном, но несколько скованным.

— Я чрезвычайно вам благодарен за то, что вы согласились со мной побеседовать, — пожалуй, слишком уж чопорно продолжил Пуаро.

— М-м… полковник Карбери мне посоветовал… — неуверенно произнес Леннокс. — Он считает, что так будет лучше… Некоторые формальности, как он выразился…

— Пожалуйста, присаживайтесь, мосье Бойнтон.

Леннокс опустился на стул, на котором только что восседала леди Уэстхолм.

— Полагаю, это был для вас тяжкий удар? — тут же спросил Пуаро.

— Да, конечно. Хотя… Мы ведь знали, что у мамы больное сердце.

— В таком случае разумно ли было позволить ей отправиться в столь трудную поездку?

Леннокс поднял голову и со сдержанной печалью произнес:

— Моя мать, мосье Пуаро, все решения принимала сама. И если уж она на что-то решалась, спорить с ней было бесполезно.

— О да, — понимающе согласился Пуаро. — Пожилые дамы бывают порой очень своенравны.

— Зачем вам все это? — вдруг раздраженно спросил Леннокс. — Почему вы учиняете мне допрос? И еще я хотел бы знать, кому понадобились все эти формальности?

— Мосье Бойнтон, вы, очевидно, не совсем понимаете, что в случаях неожиданной и необъяснимой смерти без формальностей не обойтись.

— Что значит «необъяснимой»? — резко спросил Леннокс.

Пуаро пожал плечами.

— В таких случаях неизбежно возникает вопрос: была ли смерть естественной или это… скажем, самоубийство?

— Самоубийство? — В глазах Леннокса было неподдельное изумление.

Пуаро, как будто не замечая этого, продолжал:

— Вам, конечно, лучше знать, могло такое быть или нет. Полковнику Карбери, естественно, судить об этом труднее. И однако именно ему предстоит решать, отдавать ли дело на дорасследование, производить ли вскрытие… В общем, масса проблем. Я оказался тут совершенно случайно. Но поскольку у меня в подобных делах немалый опыт, полковник попросил меня провести нечто вроде неофициального расследования и помочь ему советом. Разумеется, мы постараемся не причинить вам лишнего беспокойства… если, конечно, удастся.

— Я телеграфирую нашему консулу в Иерусалиме, — сердито выпалил Леннокс.

— Безусловно, это ваше право, — тут же согласился Пуаро.

Бойнтон молчал. Чуть погодя Пуаро развел руками и сказал:

— Ну, если вам так не хочется отвечать на мои вопросы…

— Нет-нет, — быстро пробормотал Леннокс, — просто… по-моему, это совершенно ни к чему.

— Я целиком с вами согласен, мосье. И прекрасно вас понимаю. Но повторяю: существуют формальности. Как говорится, раз уж так заведено… Итак, именно в тот день, когда вас постигла утрата, вы, кажется, ходили на прогулку?

— Да, все вместе… кроме мамы и младшей сестры… самой младшей.

— Когда вы уходили, ваша мать сидела у пещеры?

— Да, прямо перед входом. Она всегда сидела там в это время.

— Понятно. В котором часу вы отправились в путь?

— По-моему, в начале четвертого.

— И возвратились?

— Трудно сказать… то ли в четыре, то ли в пять.

— То есть через час или через два?

— Да, я думаю, приблизительно так.

— И на обратном пути вы никого не видели?

— Простите?

— Ну когда вы возвращались, то никого не заметили? Например, двух дам, сидевших на большом камне?

— Не припоминаю. Впрочем, кажется, я их действительно видел.

— Вы были так поглощены своими мыслями, что не обратили на них внимания?

— Да.

— Вы говорили с вашей матушкой, когда вернулись?

— Да… я говорил с ней.

— Она не жаловалась на плохое самочувствие?

— Нет… Наоборот, мне показалось, что она чувствует себя вполне прилично.

— А не могли бы вы вспомнить, о чем именно вы с нею говорили?