Свои камни

– Я тут раз в неделю прибираюсь, – пояснил священник, убирая стремянку. – Часовня к моему храму относится, вот и содержу по мере сил. Раньше за ней присматривала одна моя прихожанка, но сейчас она болеет. Так, что у вас случилось?

Тут я взял и на одном дыхании рассказал ему всю свою дурацкую историю. Как не странно отец Виктор слушал очень внимательно, и отнесся к моему рассказу вполне серьезно. Покрутил в руках оба письма, спросил, не знаком ли я с содержанием. Я сказал, что не знаю, ни содержания, ни по сути самих авторов писем. А главное не знаю, что теперь делать.

– Ну во-первых, что надо понять, – заговорил отец Виктор, дождавшись, когда я высказал все, что у меня было на душе. – Все что с вами, Иван произошло, произошло не просто так.

– Так вот и я думаю, что не просто так, – снова заговорил я. – Но теперь то как?

– Что делать? – остановил меня отец Виктор. – Что делать я не знаю, я всего лишь, как и вы человек. Но знаю, чего вам точно не надо делать – не надо отчаиваться. Я так думаю, раз Господь вас в этот поход отправил, то ждет что вы пройдете его до конца.

– А почему он меня то в этот поход отправил. Я ведь ему ничего плохого не сделал.

Отец Виктор улыбнулся и похлопал меня по плечу.

– Понимаете, Иван, у Бога о каждом из нас свой промысел. Но нам он не открыт. Мы в его планах, как вот эта лампочка. Я вот ее ввернул чтобы она светила, а ведь ей самой, это совершенно не к чему. Возможно, она и не знает для чего вообще предназначена.

Он шагнул в часовню и щелкнул невидимым выключателем, ничего не произошло

– Не горит, – поспешил я ему сообщить.

– Действительно, – кивнул он, выглядывая из двери.

Потом снова исчез внутри и вернулся со шваброй в руках, смешно привстав на мысках он постучал ручкой швабры по цоколю. Лампочка вспыхнула.

– Бывает и так, – сообщил он мне довольно улыбаясь и опершись на швабру, так, что стал похож на Джона Сильвера. – Но у Бога ошибок не бывает, бывает только дополнительное усилие. Мы ведь существа несовершенные, ленимся, боимся, вот он нас и подталкивает по-своему.

– Шваброй?

– Да нет конечно,

– Вроде меня пока и не за что, – прикинул я. – Я вроде пока все, как велено делаю.

– Так и он вам ничего плохого не сделал. Наоборот, – улыбнулся отец Виктор – Вон как вы удачно съездили, ни погибли, не пропали, волки вас не съели. Люди вам хорошие встретились. А то, что письма не доставили, так в этом тоже есть какой-то смысл. Эти женщины долгую жизнь прожили. Вон как их по Земле рассеяло. А все, что рассеяно должно быть собрано. Может эти письма нужны не им, а тем, кто после них остался.

– Так, по-вашему, я вроде как орудие?

– Все, мы Иван орудия. У Бога кроме наших рук на Земле других рук нету. Так что, спасибо ему за все. Он сам вам подскажет что делать. Не сомневайтесь.

– Значит, нужно доделать дело до конца., – согласился я и добавил. – Время собирать камни. Так, кажется, где-то сказано?

– Пожалуй, что так, – согласился отец Виктор. – Видимо кроме вас, доверить сбор этих камней некому. Так, что со спокойный сердцем отправляйтесь в обратный путь. А я помолюсь и за вас, и за новопреставленных, Тамару и Ольгу.

– А какую молитву вы про меня почитаете? – совершенно искренне спросил я.

– О путешествующих, – совершенно спокойно ответил отец Виктор. – Есть такая молитва.

– Сильная?

– Не бывает сильных молитв, – мягко улыбнулся отец Виктор. – Бывает сильная вера. Найдется у вас такая?

– Буду стараться, – искренне ответил я

– Вот и хорошо, Иван. Ступайте, с Богом, – сказал отец Виктор, перекрестил меня и вывел на улицу.

К своей московской квартире я подходил с небывалой душевной легкостью. Появление участкового и каких-то людей в штатском нисколько не поколебали моего состояния. Оно скорее поколебало их.

По началу они пробовали на меня психологически надавить. Это делается на всякий случай, так принято у тех, кто хочет казаться сильнее других. Профессиональная деформация. Один даже пригрозил мне уголовным преследованием. Впрочем, скоро я понял, что смысла этой прелюдия они и сами не понимают.

А я был совершенно спокоен, невозмутимо рассказал о своей поездке. Положил на стол оба письма, корешки железнодорожных билетов, чек за кофе из «Мудрого Слона» и остаток денег. Деньги они забрали сразу, а с письмами осеклись. Я заявил, что передам их только родственникам тетки Тамары.

Сын и дочь Тамары Аркадьевны приехали минут через пятнадцать, и я передал им письма, язвительно напомнил про остаток денег. Пиджаки брезгливо поморщились.

Сын несколько раз переспрашивал меня о том, почему Тамара Аркадьевна обратилась ко мне. А я несколько раз терпеливо отвечал, что не знаю. Штатский опять пробовал надавить, но вынужден был заткнуться.

На записи с камеры было видно, что хозяйка сама меня остановила и сама выпроводила из своей квартиры. И все это время была жива и здорова.

Поняв, что ничего от меня им больше не добиться. Сын наконец решил прочесть письмо тетки Тамары, и принялся рвать конверт. Потом быстро стал читать.