Тайна загадочных знаний

– Профессора Гассенди?

– Моего учителя, метр.

– Я передам ему ваши слова не позже, чем завтра, а сейчас предлагаю подняться ко мне. Вы не против, если госпожа Франсуаза принесет нам вина?

– С вашего позволения, метр, я откажусь. Госпожа Франсуаза уже угостила меня. А мне хочется сохранить для нашей беседы голову ясной.

С этими словами Сирано, покосившись на стойку, за которой стояла хозяйка, отвернулся от нее и, помимо уже снятой шляпы, снял с головы и парик, обнажив облысевший череп с лоснящейся кожей.

Пораженный Ферма поднял брови, но промолчал.

Сирано показалось, что кто-то вскрикнул у него за спиной, но он, поднимаясь вслед за Ферма по лестнице, не позволил себе обернуться, чтобы узнать, достиг ли он желаемого результата, сумел ли разочаровать в себе Франсуазу и самому уберечься от искушения. Встреча с Ферма казалась ему спасением.

В маленькой комнатушке, называемой здесь апартаментами для почетных гостей, с постелью под балдахином (гордостью перебравшегося в столицу трактирщика!) и даже с тазом и кувшином для умывания в углу, Пьер Ферма усадил гостя на табурет, сам устроившись на краю громоздкой кровати с резными голубками на спинке.

– Вы удивили меня не столько своим памфлетом о Луне, сколько трактатом по физике. Я сам попутно со службой занимаюсь науками по душевной склонности, преимущественно математикой, но однако не чужд и естествознания, требующего опытов. Но какие опыты могли вы поставить, затрагивая глубочайшие вопросы о существе Вселенной, веществе, пустоте?

Сирано понурил голову. Мог ли он рассказать своему поручителю по тайному обществу доброносцев о встрече там с Тристаном, общение с которым заменило ему все мыслимые опыты по естествознанию, мог ли говорить о «посещении» иной планеты Солярии или грезах о ней?

Ферма сам пришел ему на помощь, не требуя ответов на свои вопросы, а предложив Сирано послушать некоторые места из его собственной рукописи, чтобы обсудить высказанные там идеи.

– «Мне остается доказать, что в бесконечном мире заключаются бесконечные миры». Опасное, я бы сказал, утверждение, – заметил Ферма, отрываясь от рукописи, и продолжал: - «Представьте себе Вселенную в виде огромного животного: представьте, что звезды являются мирами, пребывающими в этом огромном животном тоже как огромные животные, служащие, в свою очередь, мирами для различных народов, вроде нас… а мы так же представляем собой миры по отношению к мелким животным, которые неизмеримо меньше нас».

Ферма прервал чтение, подняв на Сирано внимательные глаза.

– Как к подобной «ереси» отнесутся отцы церкви и в особенности братья-иезуиты?

– Со «святым орденом Иисуса» у меня, признаться, несколько испорченные «денежные отношения». Но отцы церкви не смогут отрицать существования, скажем, блох, от укусов которых сами страдают и чешутся. И не так уж давно даже при королевском дворе не считалось нарушением этикета равно как обмахиваться веером при духоте, таи и почесывать изящной палочкой с бантиком укушенные несносными насекомыми места. А ведь каждая из этих несносных тварей, как бы пи была она мала по сравнению с телом, на котором гнездится, – это все-таки целый мир! Не так ли, метр?

Ферма расхохотался.

– И у блох могут быть свои блохи, еще меньшие, а у тех еще меньшие!

– Я знаком, метр, с вашим математическим «методом спуска», где вы мыслью своей от малых величин переноситесь к еще меньшим. И так до бесконечности. Я использую ваш математический метод в общефилософском смысле, допуская существование вокруг и внутри нас целого мира мельчайших и враждебных нам тварей, наносящих нам вред.

– Браво, молодой человек! Я недаром поручался за вас. Вы превосходите дерзостью самого Джордано Бруно, который ограничивался лишь крамольным утверждением о населенности людьми иных миров. Вы же «математически» опускаетесь до непостижимо глубоких уровней природы.

– Я только считал, что без математики нельзя познать мир, – скромно заметил Сирано.