Тайная жизнь сатаниста

Один из семинаров на тему «Каннибализм и человеческие жертвоприношения» открыл этот предмет не только на словах. Слушателей приглашали принять участие в приготовлении бедра молодой белой женщины. Нога была предоставлена одним из постоянных посетителей лекций Антона врачом из Беркли, который добыл ее после ампутации. Диана приготовила горячее блюдо под названием «пуака балава» — «длинная свинья», замариновав мясо в Triple Sec,[36] фруктовом соке и гренадине. Она подала мясо с бананами и ямсом в точности так же, как это делали жители островов Фиджи, добавив бобовое вино Тонка и гусениц, которыми выложила блюдо. Мясо на вкус напоминало что-то среднее между свининой и ягнятиной, по консистенции довольно волокнистое, как свиные отбивные, но слаще, при этом не столь мягкое, и солоноватое, как молодая баранина. Обедавшие выразили минимум брезгливости, разве что когда дело дошло до поглощения гусениц. Но трехлетняя дочь ЛаВеев Зина схрумкала их с большим удовольствием.

В качестве приложения к обычным семинарам Антон проводил также «Семинары для ведьм», но больше концентрировался на умениях, связанных с прикладной магией, обольщением, любовными зельями, предсказаниями и прочим, более соответствующим ведьмовству.

В 1964 году Антон ощутил первую волну своей широкой публичной славы. Моник Бенуа, обозреватель светской жизни из газеты San Francisco Chronicle, написала об Антоне как о следователе по вопросам, связанным с экстрасенсами, проводящем ночи напролет в исследовании домов с привидениями и кладбищ, а ныне проводящем странные ритуалы в своем страшном Черном доме. Херб Казн снова стал писать о нем в своих колонках, описывая, как Антон посещает оперу, закутанный в черный плащ с красной подкладкой, держа в руке антикварную трость со шпагой внутри.

Золтан, большая «черная кошка» Антона, казалось, был идеальным домашним животным для его Черного дома. Золтан любил жить на кухне, вызывать проблемы и пугать гостей. Всего лишь один раз Антон раскаялся в том, что завел такое животное в большом городе. Однажды, когда Золтану было около пяти лет, он пропал. Антон и Кэрол пришли в отчаяние. День шел за днем, неделя за неделей, а никаких известий о нем не было. Через три-четыре недели Антон услышал знакомый звук во внутреннем дворе и обнаружил Золтана, скрючившегося у лестницы.

Это было жалкое зрелище. Его челюсть была сломана и висела в неловком положении. Лапы его были ободраны и кровоточили, как будто он пробежал огромное расстояние. Ветеринар сказал, что челюсть кошки была сломана уже давно, видимо, бейсбольной битой или железной трубой. Он попытался привести ее в порядок, закрепив стальной спицей. «Я предпочитаю не думать о том, через что мы прошли за это время, — вспоминает Антон. — Похоже, что он прошел 50–100 миль, чтобы добраться до нас, после того как забрался в какой-то грузовик или что-то такое, в чем его и увезли. Возможно, он двигался только по ночам, в зарослях, напуганный… Кто знает, что ему приходилось есть все это время. Мы вообще расстались с надеждой снова увидеть его». Но Золтану удалось выздороветь в атмосфере большой любви, хотя у него и остался сломанным клык и челюсть была собрана с помощью спицы.

Три года спустя, когда однажды вечером Антона не было дома, Кэрол открыла входную дверь явно в неудачный момент, и Золтан выскочил на улицу. Похоже было, что он собирался впрыгнуть в окно машины Антона, — это был один из его любимых трюков. Но прежде чем он успел добежать до машины, проезжающий автомобиль сшиб его, и Золтан погиб. Антон завернул его в одну из своих курток, на которой Золтан так любил сворачиваться перед сном, и похоронил на заднем дворе. Он сделал это Четвертого июля и, роя землю, слышал отдаленные звуки каллиопы, играющей на площади.

Диана знала о том, что у Антона был опыт обращения с большими кошками, и была готова к тому, что один из помощников Антона купил ему десятинедельного нубийского льва, которого назвали Тогаре. Теперь помимо того, что Диана выполняла обязанности хозяйки дома, образцовой обольстительницы, матери и жены мага, она помогала Антону растить львенка. Диана разделила свое время между Тогаре и своей дочерью Зиной-Галатеей. Карла, которой уже исполнилось 12 лет, решила остаться жить с Антоном и Дианой, а не со своей матерью Кэрол, ставшей брокером по продаже недвижимости, и принимала участие в пикниках, которые Антон устраивал совместно со своими приверженцами. Викторианский дом кипел активностью.