Тайные знаки судьбы

— Так, курочка моя, иди-ка сюда. Ты ведь все знаешь? Вот и расскажи классу об окончании Второй мировой войны и начале войны с Японией.

Ярик тут же загундосила:

— Ну а я тут при чем? Как я могу рассказать о войне, если это новая тема урока? Вот про Японию…

— Иди сюда, иди, цыпа-цыпа.

— Яна, — она нарочно запнулась и совершенно гнусавым и противным голоском протянула, — Станиславовна, ну мы же с вами не можем так вот бездушно относиться к такой страшной теме, как война. Девушкам вообще про войну рассказывать нельзя. У них это… как его? Ну такое страшное слово… Ну? — Ярик явно ждала поддержки зала. Зал катался под партами в смеховой истерике.

— Депрессия? — подсказала Настя.

— Да нет же, — отмахнулась Ярик.

— Диссоциативный ступор, — ухмыльнулась Женя.

— Я таких слов вообще не знаю, — в сторону процедила Птица.

— Истерика! — нашлась я.

— О, точно! Стресс!

— Ну, раз для тебя это сильный стресс, Сокол, то садись, ставлю тебе два.

— А за что? — округлила она глаза.

— Ну как за что? На вопрос не ответила, новую тему не рассказала, яйцо и то не снесла. Не выполнила ты план, Сокол.

— Яночка Станиславовочка, ну конец же четверти, конец полугодия, вы так сильно портите классу общий балл по истории, — состроила она самое жалостливое лицо, какое только смогла состроить.

— И что же мне делать с тобой, курочка моя соколиная? — вздохнула Яна.

— Я больше не бу-у-у-у-уду-у-у-у, — протянула Ярослава.

— На следующем уроке будешь отвечать тему этого урока и рассказывать новую. Я твою двойку буду в уме держать. Не ответишь, поделю ее пополам — на этот урок и на следующий.

— Спасибочки вам, Яночка Станиславовочка.

— Исчезни уже, — поморщилась она. — Так, сделали глубокий вдох и перестали ржать. Кто пойдет к доске и расскажет нам об освобождении Центральной Европы? Антон Траубе, давай. Ты у нас не девочка, у тебя диссоциативного ступора быть не должно.

Птица плюхнулась на место и ухмыльнулась Артему, нашему старосте, и Максимову.

— И на что вы спорили? — догадалась я.

— На перемене увидишь, — едва сдерживала хохот Птица.

На перемене староста нашего класса Артем стоял в центре рекреации на третьем этаже и громко кукарекал. А вокруг него кругами бегал и ржал, как молодой жеребец, Стасик Максимов, на загривке которого сидела Ярик, громко гикающая и погоняющая его ремнем. Окружающие хохотали до слез. Мы с подружками так смеялись, что у Насти потекла косметика. Лепра со своим лепрозорием едва не свалилась на пол от гогота. И даже Яна Станиславовна громко заливалась с учениками. Даже настроение как-то поднялось.

После занятий я тихо улизнула от девчонок. Хотелось побыть одной.

«Задай вопрос, если хочешь услышать ответ!» — гласил рекламный щит около остановки. «Княгиня Эржебет знает, что делать». И очень легкий телефон. Я достала мобилку, нашла этот же номер и нажала кнопку вызова.

— Магический салон княгини Эржебет. Чем мы можем вам помочь? — почти сразу же ответил приятный женский голос.

— Я хотела бы погадать, — сказала я, благоразумно решив, что уж в гадании-то меня не обманешь.

— Прием у княгини Эржебет стоит пять тысяч рублей. Сюда входит сеанс гадания и консультация по интересующему вас вопросу.

— Я хотела бы записаться на прием сегодня. — Сама испугалась своих слов. Где я возьму пять тысяч рублей? Это же огромные деньги!

— Сегодня у княгини Эржебет весь день расписан. Ближайшая дата — начало января.

— Но это же через два месяца!

— У вас срочное дело?

— Да, моему другу грозит опасность.

— Подождите.

Я покрепче прижала трубку к уху. Там слышались какие-то голоса. Где взять пять тысяч? Я знаю, куда мама кладет зарплату. Вытащить оттуда? Нет, она заметит. Но есть еще одна заначка. Мама откладывает на отпуск. Если взять оттуда, а потом со временем доложить… Ей же деньги понадобятся только летом… А мне они нужны сейчас.

— Приходите в четыре часа. У княгини Эржебет это время обеда. Она согласилась отложить его и принять вас. Записывайте адрес. — Я торопливо записала улицу и дом. — И не опаздывайте. Княгиня Эржебет не будет вас ждать.

— Скажите, а она кто по национальности? — робко спросила я.

— Она из Венгрии. В Москве по делам на несколько месяцев. Поэтому и желающих так много. Всем надо помочь. Мы ждем вас.

Я со всех ног кинулась домой. Возьму у мамы пять тысяч, она не заметит, а потом отдам. Ну, соберу как-нибудь.

Пересчитав отложенные на нашу поездку на море деньги, я «впала в еще большее уныние», как сказала бы Анна Михайловна. Всего двенадцать тысяч. Если я возьму отсюда пять, мама совершенно точно заметит. Попросить у Точки? Она спросит зачем. Что я скажу? Пять тысяч… Всего пять тысяч. Я накоплю их за четыре-пять месяцев. Даже если мама заметит, я что-нибудь придумаю… Нельзя, это деньги на отпуск… Но Поэт… Я должна знать, что с ним происходит!

К назначенному дому я пришла раньше на двадцать минут. Долго ходила вокруг, пытаясь найти вход.