Такеси Ковач

Сверкнув белками глаз, блондин посмотрел на неё. Какая бы отповедь ни зарождалась под изгибом его губ, она затихла, потому что в крошечную комнату под новую волну дешёвого ритма втиснулись ещё двое мужчин из коридора. Предположительно Дийк и Октай. Смерив взглядом Дийка, я отнес его к той же категории, что и сварщика труб — мускулы. Затем я посмотрел на спутника, который пристально меня разглядывал. И тут моё сердце екнуло. Октаем оказался вчерашний монгол.

Джерри указал на меня кивком.

— Это он?

Октай тоже кивнул, и его плоское лицо растянулось в злобной торжествующей ухмылке. Он принялся сжимать и разжимать огромные лапищи, разжигая в душе такую испепеляющую ненависть, что она грозила задушить его самого. Я разглядел у Октая на лице бугор в том месте, где кто-то пытался исправить сломанный нос сваркой живых тканей, и это не оправдывало ту ярость, что я сейчас наблюдал.

— Ладно, Райкер. — Блондин подался вперед. — Не пора ли сменить пластинку? Не хочешь рассказать, какого черта тебе нужно в моем заведении?

Он обращался ко мне. Дийк сплюнул в угол.

— Понятия не имею, — отчётливо произнес я, — о чем вы говорите, мать вашу. Вы сделали из моей дочери проститутку, а затем убили. И за это я убью вас всех до одного.

— Сомневаюсь, чтобы тебе представилась такая возможность, — сказал Джерри, присаживаясь на корточки рядом. Он уставился в пол. — Твоя дочь была глупой шлюшкой, одержимой мыслью о богатом покровителе. Ей вздумалось ставить свои условия и…

Осекшись, он удивленно покачал головой.

— О чем это я, мать твою? Своими глазами вижу тебя перед собой и всё равно принимаю дерьмо, которым ты пытаешься нас кормить. Должен признаться, Райкер, у тебя получается очень неплохо. — Блондин шмыгнул носом. — А сейчас я в последний раз спрошу по-хорошему. Посмотрим, быть может, нам удастся о чем-нибудь договориться. До того, как я отправлю тебя в гости к своим опытным друзьям. Ты понимаешь, что я имею в виду?

Я медленно кивнул.

— Хорошо. Итак, вот мой вопрос, Райкер. Что ты делаешь в «Городе утех»?

Я посмотрел ему прямо в глаза. Мелкая сошка, мнящая себя человеком с большими связями. Тут я ничего не узнаю.

— Кто такой Райкер?

Блондин снова опустил голову и уставился в пол. Казалось, он очень переживал из-за того, что произойдет дальше. Наконец, облизнув губы, он тряхнул головой, будто споря с собой, и, проведя ладонью по колену, встал.

— Ну хорошо. Раз ты упрямишься… Но хочу, чтобы ты запомнил: выбор у тебя был. — Он повернулся к синтетической женщине. — Забери его отсюда. Я хочу, чтобы не осталось никаких следов. И передай нашим друзьям — он до самых ушей накачан нейрохимией. Поэтому пока он в этой оболочке, они ничего не вытянут.

Кивнув, женщина бластером приказала мне встать. Она пнула носком труп Луизы.

— А что делать с этим?

— Избавьтесь. Мило, Дийк, отправляйтесь с ней.

Сварщик, засунув оружие за пояс, нагнулся и подхватил тело с такой лёгкостью, будто это был мешок тряпья. Дийк, подойдя сзади, любовно похлопал по обнаженной ягодице, покрытой шрамами.

Монгол издал гортанный звук. Джерри посмотрел на него с плохо скрытым отвращением.

— Нет, без тебя обойдутся. Ребята отправятся в такое место, которое тебе лучше не видеть. Не беспокойся, всё запишут на диск.

— Точно, дружище, — оглянувшись, оскалился Дийк. — Как только вернёмся с того берега, мы все тебе покажем.

— Хватит болтать, — грубо оборвала его женщина, поворачиваясь ко мне. — Давай уясним следующее, Райкер. У тебя нейрохимия, и у меня тоже. Но у меня отличная противоударная оболочка. Такой пользуются пилоты-испытатели «Локхид-Митомы». Ты со мной ни хрена не сделаешь. А я с радостью спалю тебе кишки, если только косо посмотришь. Там, куда мы направляемся, никого не волнует, в каком состоянии тебя доставят. Это понятно, Райкер?

— Моя фамилия не Райкер, — раздражённо заметил я.

— Вот и договорились.

Мы шагнули через дверь из заиндевевшего стекла в крошечную комнатку, где стоял небольшой гримёрный столик перед зеркалом и душевая кабинка, и прошли по коридору, параллельному тому, что для гостей. Освещение здесь было непритязательным, и музыка не звучала. В коридор выходили гримёрные комнаты, загороженные занавесками. В них сидели, бессильно обмякнув, молодые мужчины и женщины. Они рассеянно курили или просто тупо смотрели перед собой, словно незагруженные синтетические оболочки. Если кто-либо из них и увидел проходившую мимо процессию, то не подал виду. Первым шёл Мило с трупом Луизы. Дийк занял место у меня за спиной, а синтетическая женщина замыкала шествие, небрежно сжимая в руке бластер. Я успел мельком увидеть Джерри, сложившего руки на бёдра, в коридоре у нас за спиной. Затем Дийк ткнул мне кулаком в лицо, и я снова был вынужден смотреть прямо перед собой. Следуя за болтающимися, изуродованными ногами Луизы, я вышел на тускло освещённую стоянку, где нас ждал чёрный ромбовидный воздушный транспорт.

Открыв багажник, синтетическая женщина махнула бластером.

— Места достаточно. Устраивайся поудобнее.