Такие люди были раньше

Лицо официанта стало мрачнее тучи, и он уточнил:

— Вы уверены?

— Йа, йа[85], — засмеялась девушка. — Скажите ему, в два я буду свободна.

— Данке зэр[86], — чуть слышно ответил официант и вышел из гримерки.

— Альзо?[87] — спросил банкир.

Официант уже хотел ответить: «Да, можно». Но, словно по волшебству, язык прилип к гортани, в глазах потемнело, и неожиданно он сказал совсем другое:

— Боже упаси! Она порядочная девушка!

Огорченно вздохнув, банкир комично развел руками. Официант ликовал…

1911

Открытие

1

Когда Лее исполнилось тринадцать, она стала задумываться о смысле жизни. Но чего она могла добиться в родном местечке, чего достичь? Все, что способен был дать ей отец, бедный торговец зерном, — это место, где она могла ночевать. Оно располагалось в ногах у кого-нибудь из взрослых членов семьи, и было там очень тесно, но Лея, прежде чем заснуть, строила на этом ограниченном месте огромные здания. Утром они рассыпались в прах, но на следующую ночь возводились новые, еще выше и красивее.

О том, как построить свое счастье, Лея задумывалась не только ночью, но и днем, и озлобленный жизнью отец или раньше срока постаревшая мать по нескольку раз окликали ее:

— Чего замечталась? В доме работы полно!

Лея многозначительно улыбалась, будто была такой же взрослой и умной, как родители, и отвечала:

— Я не мечтаю… Я думаю…

— Хотел бы я знать, о чем ты думаешь. — Отцу становилось любопытно.

А мать сердилась:

— Думает она, видишь ли. У других дочери на радость: приберут, белье постирают, а эта… И не допросишься!

Но насмешки родителей и даже старших братьев и сестер мало трогали Лею. Она продолжала думать о своем: как бы освободиться от этого бедного домишки, от этих людей и улететь…

А куда, зачем, к кому — она и сама не знала.

Перед глазами проплывали большие города с высокими, белыми домами, куда-то спешили прохожие, и у каждого под мышкой книга…

Как здесь у аптекарши или акушерки, на которых все местечко смотрит косо.

Все, кроме нее, Леи.

Она внимательно наблюдает за ними, когда они проходят по улице.

Они городские, образованные, и, конечно, они счастливы.

Особенно акушерка!

Местечковые девушки смеются над ее коротко постриженными волосами. Старики и старухи проклинают за то, что она снимает на окраине комнату у гоя и, конечно, ест трефное. Но Лея все ей прощает. Акушерка ей даже очень нравится.

Наверно, это грех, но Лея ничего не может поделать.

Она тоже хотела бы стать такой же «образованной».

Но как? Все, чему ее научили, — это молиться по толстенному молитвеннику, в котором она ни слова не понимает. Учеба обошлась ее отцу в пять злотых. Пять месяцев она занималась по часу в день с учительницей Двейрой. И каждый раз, отдавая злотый за месяц, отец ворчал:

— Еще и за девчонку платить! Мало я за хедер для сыновей отдаю…

Можно подумать, кто-то его просил.

Вот если бы он нанял для нее учителя русского языка!

По-русски она знает только одно-единственное слово… Нет, два… «Здравствуйте» и «пожалуйста». А, нет… Она знает еще одно слово — «прощайте».

Очень красивые слова! Но ведь этого так мало!

Эх, если бы она могла учить русский, книги на нем читать!..

2

Был летний вечер. Лея, глубоко задумавшись, стояла босая у дверей отцовской комнаты. А в комнате сидели отец и сосед Арон-Лейзер и разговаривали.

Разговор ее не касался, Лея пропускала мимо ушей слово за словом, но вдруг… Что такое? Она подошла поближе и прислушалась. Не может быть! Они говорили об акушерке!

— Представляете? Школу решила открыть… Для девочек… — рассказывал отец.

— Кто же ей своих детей отдаст? — рассмеялся Арон-Лейзер.

— Откуда мне знать? — Отец тоже засмеялся. — Может, и найдется какой сумасшедший…

Лея еле удержалась, чтобы не подойти к двум чужим людям, один из которых — ее отец, и не спросить: «Неужели правда школу для девочек?»

Ночью она долго не могла уснуть. В голове крутились три русских слова: «здравствуйте», «прощайте» и «пожалуйста», и, уже засыпая, Лея все еще повторяла с улыбкой:

— Прощайте!..

3

Уже через полгода Лея шагала туда-сюда по тесной ком-нате и повторяла:

— Птичка божия не знает
Ни заботы, ни труда…

Отец и мать дергали ее:

— Может, хватит уже метаться как сумасшедшая?

А младшая сестренка передразнивала:

— Пицка… Пицка…

Но Лея не обращала внимания. Скоро потеплеет, она будет брать книжку, уходить из местечка, и там никто ей не помешает.

А потом, говорит акушерка, она отправит ее в большой город, и вот там-то Лея начнет учиться по-настоящему. Каждый год — один класс. За шесть лет она пройдет шесть классов гимназии, а поступать туда ей не надо. Снимет комнатку, будет сидеть и заниматься, а раз в год сдавать экзамен, это то же самое, что в гимназию ходить. Когда получит диплом, переедет в другой город, еще больше, и там за три года выучится на акушерку. Да, когда ей исполнится двадцать три, она станет акушеркой.

4

Пророчество акушерки исполнилось, но неточно. Через год Лея действительно переехала в большой город, но диплом получила не к двадцати годам, а к двадцати четырем. А акушеркой стала только в двадцать восемь.