Там, за рекой

Чтобы не нарезать круги без дела, мы купили два билета за смешные сто двадцать рублей на человека и пошли гулять по музею. Я больше всего надеялся на местную картинную галерею в последних залах. А вдруг там найдется что интересное или наводка какая? Не знаю откуда, но сегодня меня не покидало ощущение, что это какая-то игра, где я должен найти совет или знак. Мысли о том, что в реальной жизни никаких подсказок чаще всего нет, я гнал подальше.

Я был очень разочарован. Все картины, что висели на выставке, были те же самые, что я видел, когда ездил сюда пару лет назад с питерскими друзьями. Я даже задумал написать в книгу отзывов просьбу почаще менять экспозицию. Открыл потертую тетрадку с ручкой, как водится, на веревочке, чтобы ей не «приделали ноги» посетители, и на последней странице обнаружил ровно то, что искал. Между «Прекрасный музей приедем к вам еще» и «Спасибо за такую чудесную экскурсию» красовался рисунок гелевой ручкой. Буквально три росчерка мастерски изображали ту самую башенку, что мы ищем, а снизу подпись затейливым и почему-то удивительно знакомым почерком: «Любые поиски всегда приводят нас к центру событий».

Я подозвал Наташу.

– Фотографируй, тут нам письмо написали.

Наташа вытащила телефон и аккуратно сняла запись. Затем мы пролистали всю книгу, но, кроме удивительного «Ваша выставка огненный огонь я никогда на таких не был», не обнаружили ничего примечательного.

Наташа вздохнула.

– Блин, это что, требования жанра такие – нельзя просто взять и сказать прямым текстом? Обязательно все делать загадками и намеками? Мне вообще кажется, что мы попали в хреновый, плохо сделанный квест-рум.

Она стала посреди музейного коридора и громко закричала:

– Админы! Ваш квест – полное г…! Он неинтересный, нелогичный и непонятный. Выпустите меня, я обещаю не требовать деньги за игру!

Интеллигентного вида бабулька-смотрительница аж отшатнулась от нее и сердито шикнула, грозно потребовав не нарушать тишину.

– Не выпускают, – Наташа притворно огорчилась. – Поехали дальше, на следующую точку этого безобразия. Как ты сказал – Узвара?

В машине я вновь сел на любимого конька и принялся долго и занудно объяснять, что деревня называется не Узвара, а Извара. И да, ей лет больше пятисот, и в начале своей карьеры она действительно называлась Взвар, тогда она еще принадлежала Водской пятине Великого Новгорода, а никакого Санкт-Петербурга и в проекте не было. Спустя триста лет, когда название уже устоялось как Извара, тут построил усадьбу (мызу) сын известного дипломата и военачальника, генерал-фельдмаршала Бориса Шереметева.

Он сразу строил мызу из камня – одноэтажный классицизм без отступлений и каких-то сложных решений. Если бы не надстроенный флигель с двумя маленькими башенками, комплекс напоминал бы не усадьбу, а просто несколько аккуратных хозяйственных построек. Собственно, вся сила и энергия этой усадьбы были вовсе не в ее красоте или парке вокруг, тоже, честно говоря, совсем невыдающемся. Главное, что в 1872 году поместье в Изваре приобретает отец Николая Рериха Константин Федорович Рерих, нотариус Санкт-Петербургского окружного суда. Родители Николая Рериха владеют усадьбой Извара в течение двадцати восьми лет. Она и стала родным гнездом для Николая Константиновича, источником его вдохновения и творчества, во многом определившим его мировоззрение и круг интересов. «Все особенное, все милое и памятное связано с летними месяцами в Изваре».

Наверное, тогда и скопилась магия этой усадьбы, добрая и хорошая аура. Сколько раз я сюда приезжал с друзьями, и все время рядом было одно и то же ощущение прекрасной и странной сказки. Хотя нет, был однажды случай, когда мы приехали туда с классом сразу после зимних каникул. В музее нас встретил просто ужасно мерзкий запах.

Как нам объяснила смотрительница, они травили крыс, причем удачно. И одна из хвостатых, почуяв близкую смерть, забралась куда-то поближе к теплу. Ну и начала вонять, естественно. За день до нашего приезда крысу ликвидировали, а запах отказался исчезать даже после проветривания. Теперь как вижу картины Рериха, особенно «Сеча при Керженце», красную такую, у меня в голове мгновенно всплывают те самые запахи. И ничего с этим не поделать.

До Извары ехать километров двадцать, а информации у меня было не так и много, поэтому я все и рассказал Наташе по пути. Мне кажется, она стала реально принимать меня за какого-то полубезумного гида, который возит ее по Ленинградской области и рассказывает о достопримечательностях. Ну, что поделать, с одной стороны, стоит признать, что я зануда, которому только дай дорваться до информации. Я ее не просто поглощаю, а потом еще и выдаю наружу, выливая поток ненужных знаний на ничего не подозревающих слушателей. А с другой, если бы не моя странная и не совсем объяснимая любовь к старинным городам, ничего бы этого не случилось. Я так и сказал Наташе. Она неожиданно кивнула.