Телохранители. Закрытый сектор

Планета росла как на дрожжах, с каждой секундой становясь всё больше и больше. Вот она заняла весь экран, рывком сместилась по нему в заднюю полусферу и начала так же быстро уменьшаться. В этот момент тишину разорвал зуммер тревожного сигнала. На пульте перед Геной вспыхнул и начал быстро разгораться красный огонёк.

– Температура растёт, – озвучил ящер информацию, которую я и сам уже успел понять на интуитивном уровне. – По-видимому, мы зацепили шлейф.

Надо было раньше думать. Мы ведь нагоняли планету, двигаясь с внешней стороны планетной системы. И не учли солнечный ветер. Это же только с солнечной стороны планеты ионосфера заканчивается в трёх тысячах километров от её поверхности. А с тыльной стороны водородный шлейф может тянуться на многие сотни тысяч километров. И мы сдуру пропахали его почти на всю длину, зачерпнув через отверстия в планетоиде изрядное количество вещества. И теперь этот водород, скопившийся в узком промежутке между кварковой звездой и планетоидом, начал стремительно разогреваться. Даже тысячная, да что там тысячная, миллионная доля многомиллиардной температуры Бель, без теплоизоляционной вакуумной прослойки, окажется критичной не только для станции, но и для самого планетоида. Он просто испарится. Но выход есть. Как это обычно бывает у профессионалов, идея пришла в голову именно в нужный момент. Не раньше, но и не позже. Явно заслуга подкорки.

– Кеша! – крикнул я, повернувшись к выгнувшему спину и распушившему хвост напарнику. – Срочно поставь Бель новую задачу.

– Уже ставлю, – отозвался котяра, понявший мою мысль ещё до облечения её в слова.

Нам требовалось срочно удалить водород и весь набор элементарных частиц, образовавшихся при его переходе в плазменное состояние и дальнейших процессах из внутреннего пространства между планетоидом и кварковой звездой. При этом ничего даже отдалённо походящего на вакуумные насосы в нашем распоряжении не имелось. В нашем распоряжении была только гравитация. Ну, не совсем только. Ещё и гравитация с обратным знаком. А это уже принципиально другой коленкор.

Антигравитационная продувка. – Надо будет в дальнейшем включить этот термин в руководства и наставления.

Бель требовалось втянуть обратно все ложноножки, вновь превратившись в шар и медленно, очень аккуратно, чтобы не разорвать изнутри планетоид, перенастроить на отталкивание режим действия антигравитита по всей своей поверхности.

Вначале казалось, что ничего не происходит. Потом интенсивность вспышек красного огонька на пульте стала уменьшаться. Частицы, оттеснённые антигравитацией от поверхности кварковой звезды, выдавливались через отверстия в планетоиде в окружающее пространство. После того как огонёк погас совсем, я вытер со лба испарину, а Иннокентий занялся умыванием, прилизывая вздыбившуюся шерсть.

– Пусть Бель уменьшает скорость и выводит планетоид на круговую орбиту, – обратился я к Иннокентию, – к местному солнцу мы сейчас не пойдём.

– Ну, какие будут предложения? – повернулся я к Гене. – Теперь понимаешь, насколько ваша защитная конструкция недоработана? С открытыми форточками нам возле звезды делать нечего. Да и в дальнейшем при оперировании в Закрытом секторе всякое может приключиться. Наверняка ведь там у них какое-нибудь энергетическое оружие имеется. Лазеры, протонные пушки, ещё какая-нибудь пакость.

Ящер молчал.

– Гена, ты в ступор не впадай, думай, как будем разруливать ситуацию! Для того чтобы перемещаться в пространстве в управляемом режиме оперативной защиты от метеоров и средств воздействия противоборствующих цивилизаций, отверстия в планетоиде должны быть открыты. И при этом через них не должны залетать внутрь даже фотоны, не говоря уже о более тяжёлых частицах. Вот такое противоречие образовалось. И надо его разрешать, причём срочно. Надумал что-нибудь?

Гена из ступора так и не вышел. Сидит, в одну точку уставившись, не мычит и не телится. Похоже, что заклинило его капитально.

– Ладно, отвлекись, пойдём обедать. У меня некоторые мысли уже появились, надо их обкатать немножко.

Иннокентий

С обедом это Сергей правильно сообразил. На меня после стрессов всегда жор нападает.

Интересно, этот представитель высокоразвитой цивилизации сам что-нибудь надумает или опять Сергею придётся отдуваться? Сдаётся мне, что он больше по другой части подвизается и инженерное мышление его профилирующей стороной отнюдь не является. Я, например, тоже ни разу не инженер, не моё это. Но я при этом щёки не надуваю и умный вид делать не пытаюсь.

С другой стороны, что мне в Гене нравится, так это то, что он не врёт. Может быть, не умеет, а может – воспитание такое. Вот и сейчас честно признался за обедом, что не имеет ни малейшего представления о том, что дальше делать с планетоидом. Что так нельзя оставлять – убедился, но сам ничего предложить не может.