Тень Бешеного

— Знаю, что материально тебе приходится непросто, семья и все такое, и ты, как порядочный человек, каждый раз переживаешь, когда я за тебя плачу. Если ты готов уйти из Администрации Президента, есть один неплохой вариант.

— Готов уйти хоть сегодня, говори скорее, не томи! — тотчас ответил Молоканов: он понял, что наконец выпадает шанс, который упускать никак нельзя.

— Как ты, наверное, слышал, в одном крупном сибирском регионе поменялся губернатор и новый набирает свою команду. Я уже говорил кое с кем, расписывал тебя как опытного и толкового бюрократа с необходимыми связями. — Александр ехидно подмигнул. — Теперь дело только за тобой. Там и денег, и любого рода возможностей будет существенно больше, нежели ты сейчас имеешь.

— Так это в Сибирь придется переезжать? — Сердце Молоканова ушло в пятки.

Любой переезд если и не уничтожал, то страшно усложнял его вторую жизнь: что в этом случае делать с «крепостью» и ее населением? Под каким видом везти с собой Водоплясова? С таким переездом возникала куча непредвиденных и почти неразрешимых проблем.

Вся гамма чувств, охвативших Молоканова, отразилась на враз побледневшем лице.

Позин расхохотался:

— Ты испугался, что я хочу сослать тебя в Сибирь! Я не столь жесток. Должность, которую тебе предлагают, по статусу соответствует моей заместитель представителя региона в Москве. Твой начальник Петька Крылов — мой давнишний приятель, так что не волнуйся, будешь читать бумажки, писать ответы и запросы. Что-что, а уж это-то тебе знакомо, не так ли, друг мой?

Молоканов с трудом подавил в себе желание крепко обнять и расцеловать Позина, но только пожал ему руку и с чувством произнес:

— Спасибо тебе, Саша, ты действительно настоящий друг!

Вести двойную жизнь Молоканову было теперь много легче. Спокойно сообщив дома, что уезжает в командировку в Сибирь, он мог больше проводить времени в своей «крепости». С Позиным они стали встречаться даже чаще, поскольку Аристарху теперь понадобились его деловые связи, которыми он охотно с приятелем делился.

Время от времени Молоканова посещала мысль: а не признаться ли Позину, не открыть ли ему свою тайну? И тут же сам и отвечал: «Нет, нельзя!» Позин не только его не одобрит, но и не поймет всего этого. Несмотря на весь свой цинизм, а может, как раз благодаря ему Позин откровенно презирал властолюбцев, и эту свою черту Аристарху приходилось постоянно скрывать. Он знал, что, открыв Позину тайну, он сразу потеряет бескорыстного и доброго друга.

Скользкой змеей заползала в мозг Молоканова и подленькая мыслишка: «А что, если Позина тоже приручить?» Но он настойчиво отгонял ее. Конечно, ввести приятелю наночип при их близких отношениях особого труда не составит, и тогда Александр будет полностью в его власти. Но в таком случае Позин мгновенно перестанет быть тем, кто ему так симпатичен и дорог.

Месяца через три после перехода Молоканова на новую службу Позин в очередной раз проиграл крупную сумму, только что полученную от верного Доло- новича, которому и позвонил с просьбой перевести еще.

Долонович ничуть не удивился, но в первый раз в жизни отказал:

— Не обижайся, Санек, нет сегодня и десяти штук лишних — идет один серьезный международный проект, а я вынужден собирать всю возможную наличность, даже крепко стоящие акции продаю. Ты займи на месяц на прожитие, а через месяц, обещаю, все будет в порядке.

Позин послушался совета, но занял не на прожитие, а на попытку отыграться, поскольку обещал своей новой пассии — молоденькой, но хваткой и стервозной фотомодели — отпраздновать ее день рождения на Багамах. Однако снова не повезло: всю крупную сумму, взятую взаймы, он опять проиграл. Конечно, ему бы и в голову не пришло обратиться к Молоканову с просьбой одолжить денег. Он вообще никогда ни у кого ничего не просил.

Долонович был особый случай. Кто, кроме них двоих, знал, какие бесценные услуги оказывал Позин своему другу детства, когда был тайным советником Ельцина?

Как нарочно, Молоканов пригласил любимого товарища пообедать, они примерно неделю не виделись. Позин после недолгих раздумий согласился: было одинаково противно сидеть одному дома или же трепать ся о всякой чепухе с Аристархом. Во время обеда Позин был несколько молчалив и невесел. Аристарх поинтересовался, в чем дело.

И Позин с гусарской лихостью ответил:

— Проигрался в пух и прах, так что за обед сегодня платишь ты! — Такое было впервые, и Позин явно был не в своей тарелке. — И Багамы с моей красоткой тютю! — бодрясь перед другом, присвистнул Александр.

— А много ли тебе нужно, чтобы слетать с подружкой и отдать первоочередные долги? — деловито и со всей серьезностью спросил Молоканов.

Позин не любил откровенничать о своих финансовых делах, но сегодня ситуация была действительно аховая, если не сказать, критическая.

— Нужна мне довольно приличная сумма — тысяч сорок долларов, — нехотя признался он.