Территория души. О чем молчит церковь?

Но особо жестокое преследование староверов началось при сыне Алексея Михайловича — царе Петре первом. Он уже ничего не стеснялся, открыто состоял в масонских ложах, глумился над всем отечественным, преклонялся перед европейским образом жизни, вел распутную и разгульную жизнь, при нем началось мотовство казны на масштабные праздные увеселения под стать европейским обычаям, самобытность и исконный уклад жизни исчезали на глазах.

И, хотя сам Петр не был особо набожным и церковным человеком, карательная машина церкви развернулась при нем в полную мощь. Церковь знала свое дело. Иностранец Берхгольц оставил в личном дневнике интересные воспоминания о том, как в России сжигали людей за богохульство. Он стал свидетелем, как в 1718 году в Петербурге сожгли заживо человека, сказавшего, что почитание икон является идолопоклонством, и выбил икону из рук священнослужителя: «Осужденного поставили на костер, сложенный из разных горючих веществ, и железными цепями привязали к устроенному на нем столбу с поперечной на правой стороне планкой, к которой прикрепили толстой железной проволокой и потом плотно насмоленным холстом руку, служившую орудием преступления. Сперва зажгли одну эту правую руку и дали ей одной гореть до тех пор, пока огонь не стал захватывать далее, а князь кесарь (царь — прим. авт.) вместе с прочими вельможами не приказал поджечь костер. При таком страшном мучении преступник не испустил ни одного крика и оставался с совершенно спокойным лицом, хотя рука его горела минут семь или восемь, пока, наконец, не зажгли всего возвышения».

Разумеется, не щадил Петр и староверов, отыскивал их везде, где только можно, и применял к ним самые жестокие меры. К староверам применялись различные пытки. Староверы сжигались живьем целыми деревнями, властями зачастую все обставлялось как их «самосожжение», хотя были и такие случаи. В общем, реформы шли полным ходом. Начавшись с церкви, они перекинулись на все области жизни с приходом такого удобного для заказчика царя, как Петр первый.

Конечно, реформы Петра дали и много положительных всходов, ибо нет абсолютно черного, и абсолютно белого. Но коммерциализация России началась, и еврейский капитал хлынул на российский рынок, потеснив отечественный.

Но и этот удар не стал смертельным. Прошли времена Петра, о староверах начали забывать, и об этом предпочитали не говорить вслух. Свобода вероисповедания стала личным делом человека, с молчаливого неодобрения официальной церкви.

Но все же, образ устройства жизни у староверов был гораздо прочнее новых течений. Этот факт не афишируется, но практически все крупные русские промышленники, предприниматели и меценаты тех времен были староверами. Павел Третьяков, Савва Морозов, Иван Морозов, Сергей Щукин, Константин Станиславский, Сергей Боткин и многие другие — принадлежали к церкви старого обряда.

В чем же секрет староверов? В их общинном устройстве. К каждому члену общины присматривались, и поручали ему делать именно то, что у него лучше всего получается. Если ты хороший пахарь — тебе давался большой удел земли для обработки. Если ремесленник — тебе всей общиной создавали мастерскую — только работай. Если ты хороший предприниматель — тебе давались деньги общины для их обращения и преумножения. Когда появлялись излишки — община решала вложить деньги в развитие инфраструктуры государства, или культуры. Так появлялись меценаты, строители больниц и музеев. То есть по сути — это и был прообраз коммунистического устройства общества. Внутри общины (или коммуны) не было частной собственности. Формально, конечно, она была, ибо собственность, по законам государства, должна быть на кого-то записана. И она записывалась. То есть все эти фабриканты-миллионеры, хоть и считались собственниками активов, но фактическим их владельцем была — община староверов. Это было наиболее прогрессивное общественное устройство в мире, и, учитывая то, что делалось это в государстве, экономическая и политическая мощь которого неуклонно возрастала, становится ясно, чего так боялся заказчик, и почему так настойчиво пытался уничтожить этот тип общественной жизни.

Россия становилась крупнейшей, не только аграрной, но и индустриальной державой, что не могло не беспокоить извечного недруга русского народа, почувствовавшего теперь в лице России сильного экономического конкурента. Необходимо было снова что-то предпринимать. Деструктурировать русское общество, и опять попытаться получить полный контроль над ресурсами огромной российской территории. Но теперь было время, когда религия не играла уже в обществе решающей роли, и старый метод разыгрывания религиозной карты уже не дал бы ощутимого результата. Общество жило по иным законам, умами людей завладели новые идеи и мечты о будущем. Необходимо было задействовать принципиально иные силы. И вот, на деньги мирового еврейского капитала, и при помощи его специалистов — в России совершается революция.