The Fallout (ЛП)

«Драко», — внезапно осеняет Гермиону, она стряхивает острые крупицы, и в животе разливается горячая яростная потребность увидеть его. Она пытается заглушить это отчаянное желание, потому что знает: она ничего не может сейчас сделать. Она должна защитить себя, следить за людьми, находящимися вокруг, и это всё, что в её силах. Она не может позволить себе беспокоиться о тех, кого вряд ли сможет защитить, — отсутствие концентрации во время сражения приводит к ухудшению шансов на выживание, это Грюм твердил с первого дня. Постоянная… Сердце пропускает как минимум два удара: Гермиона замечает светловолосую голову, но дым рассеивается, и это не он.

Всякая видимость порядка и контроля, которая у них была, когда они только шагнули за ворота, сейчас полностью утрачена. Это новое сражение, но сама ситуация так знакома, что прежние страхи возвращаются. Клубы дыма, хаос, небольшие группки людей и отдельные сцепившиеся фигуры, которые могут быть противниками и союзниками, однако определить что-то наверняка невозможно. Гермиона спотыкается о тела, повсюду сверкают лучи заклинаний, и если бы она могла перевернуть мир на бок, происходящее напоминало бы дождь из радуг. Кругом вопли, внезапные крики и зловоние.

Сера, бензин, кровь, пот, земля, холод и дым. Всё это сливается в запах, связанный в её сознании с войной и вызывающий дюжину захлёстывающих эмоций. Кажется, этот лишающий сна запах она не сможет смыть со своей одежды. Иногда, оставаясь в одиночестве, Гермиона убеждает себя, будто он на самом деле там, в темноте, и она не может перебить его ни мылом, ни средством после бритья, ни человеком, ни им.

Гермиона замечает голубую линию, направляющуюся к Джинни, и тут же дёргает подругу на себя, в то время как та пытается оттащить Гермиону назад. Крохотные осколки на руке Джинни впиваются Гермионе в ладонь. Ни одна из девушек не сдвигается больше, чем на сантиметр, и Гермиона, охнув от удивления, чувствует, как что-то врезается ей в спину между лопатками. Ледяной холод бежит по венам быстрее крови, пробирается в кости, расползается паутиной по каждой частичке её тела.

Гермиона парализована, воздух превращается в пар от холода её тела, и ей требуется секунда, чтобы распознать проклятие. Она дважды встречала его на поле боя: тело полностью замерзает на две секунды, которых достаточно, чтобы поразить жертву другим заклинанием — и та раскалывается, словно кубики льда на зубах её отца. Раз увидев, как человек превратился в стекло и разлетелся на куски, забыть такое невозможно.

У Гермионы есть ещё одна секунда на то, чтобы ужас взвился в ней, как метель во время зимы, и потом её вдруг размораживают. Тело возвращается к жизни, обжигающий жар изгоняет холод, а мучительность ощущений заставляет встать на колени. Кажется, будто лезвия разрезают нутро, а кости раскрошились и впились в мягкие ткани. Сердце сбивается с ритма, сжимается и пускается в галоп. Джинни хватает подругу за руку, и похоже, именно она является причиной того, что второе, никогда не запаздывающее заклинание так и не было выпущено. Причина, по которой Гермиона не осталась лежать на земле дюжиной осколков.

Пытаясь сконцентрироваться и превозмочь боль, она c трудом поднимается, но что-то подобно бладжеру врезается ей в живот. Это не физический контакт, просто неимоверное давление, выбивающее кислород из лёгких. Гермиону отрывает от земли, подбрасывает в воздух, и она летит назад. Ноги, голова, руки подаются вперёд, она сжимается в комок, пока её спина рассекает воздух.

Она со свистом проносится мимо людей и вспышек заклинаний, Джинни выкрикивает её имя, но голос теряется в какофонии звуков.«Наверное, это и есть вторая часть», — думает Гермиона, когда её швыряет на землю. Она ударятся копчиком и шипит сквозь зубы — боль от первого проклятия еще не прошла полностью. Взмахнув рукой, она вскидывает палочку, но в угол её глаза утыкается ещё одна.

Гермиона моргает. В голове сверкает мысль: неужели она умерла? Если бы она должна была встретить его на небесах, в аду или куда там отправляются и где оказываются души, она бы совершенно точно не удивилась, что Фред встречает её подобным образом. Чтобы потом похихикать над её испугом. Но Гермиона понимает: на неё смотрит Джордж, узнавание и страх мелькают на его лице. Он опускает палочку, хватает Гермиону за руку, осторожно подтягивая наверх.

— Гермиона, всё в порядке?

— Да, — шепчет она и повторяет свой ответ громче, чтобы Джордж услышал. Она долго его не видела, но почему-то кажется логичным, что встречает она его здесь и сейчас, а не за семейным столом. Почему-то это совершенно правильно.

Их кольцом окружают люди, Гермиона не узнает их со спины, но замечает рыжие волосы. Чарли, Молли и Артур. Молли бросает на неё через плечо усталый взгляд, щит лавандового цвета срывается с её палочки. Пользуясь мгновениями передышки, Гермиона тянется, чтобы пожать руку Джорджа. Сейчас не время для эмоций или слов, которые уместно сказать.