The Fallout (ЛП)

Она оглядывается по сторонам и бросается вверх, не зная, кричал ли ещё человек, пока у неё в ушах шумела кровь. Она сплёвывает юшку и осколки зубов, языком нащупывает обломки двух резцов, один из которых сломан наполовину. Половицы на лестничной площадке скрипят, Гермиона при помощи Люмоса проверяет тёмные углы. Единственное движение поблизости — это лягушка, перепрыгивающая через лежащие на полу тела. В перерыве между её прыжками Гермиона произносит заклинание, чтобы убедиться, что это не анимаг, и снова оглядывает комнату.

Она ступает осторожно, избегая трупов и пытаясь нащупать опору под ногами. Она быстро дышит, мимо окон проносятся огни, воздух на этой высоте гораздо прозрачнее. Гермионе приходится передвигаться по наклонной поверхности к окну, в котором она заметила красную вспышку, низко держа палочку, чтобы её нельзя было заметить с земли и взять на прицел. Ей кажется, будто она очутилась в фильме ужасов: нелепо лежащие тела, темнота, приглушённые звуки.

— Помощь целителя, — хрипит она, прочищает горло и прислушивается, надеясь разобрать хоть какой-нибудь шум, всхлип или стон.

Даже если бы что-то и было, она бы не смогла ничего уловить из-за грохота битвы. Гермиона не знает, где разместились целители, чтобы отнести туда раненого, но не может игнорировать крик о помощи. Палочка освещает человека у окна. Его застывшие глаза сверкают в темноте, а на животе зияет огромная рана. Гермиона чувствует, что её собственные внутренности просятся наружу при виде кишечника, вываливающегося из пореза в месиве из крови и мышц. Она закрывает рот ладонью и резко переводит взгляд на окно.

Стремительная череда событий. Вот что из себя представляет её жизнь. Она не знает, почудилось ли ей увиденное, но почти уверена: там Рон и Гарри, и в свете заклинаний видно, что они направили палочки друг на друга. Гермиона делает резкий вдох, подавляя рвотный рефлекс, захлёбывается и валится вперёд — пол под ногами идёт трещинами. Подвал и тусклые зелёные глаза — это воспоминание вспыхивает в ней с той же силой, с какой заклинание врезается в опоры здания. Купальня кренится, громко гудит, сердце Гермионы даже не успевает стукнуть, как стены сотрясает новый удар.

Гул превращается в рёв, который в свою очередь оборачивается визгом, пока Гермиона мчится вперёд. Пол трещит, натягивается, проседает. Стены начинают обваливаться на первый этаж. Стукстук-стук — её сердце и её ноги. Под подошвами наклонная поверхность, и она не задумываясь бежит, предоставив волю выработанному войной автопилоту. Ближайший выход, прямой путь к спасению, к выживанию, выживанию, и вот Гермиона уже вылетает в окно. Её тело пробивает стекло, руки прикрывают лицо и голову, осколки остаются позади, исчезая в скрежете рушащегося здания.

Она разводит руки в стороны, дважды ими взмахивает, стараясь взлететь или хотя бы удержаться вертикально. Ступни врезаются в землю с такой силой, что Гермиона слышит треск костей. От удара она падает, но успевает выставить ладони, чтобы не проехаться лицом. Плотное облако пыли обволакивает её, забивает горло, едва только она делает вдох, вызывает кашель. Она затыкает рот рукой и зажмуривается — на неё обрушиваются древесина и штукатурка, пыль оседает в лёгких.

«Гарри и Рон», — вспоминает она, пёрхая так сильно, будто мозг собирается выпрыгнуть сквозь поры на лбу. Гермиона чувствует, как что-то обжигает её плечо, и, задержав дыхание, дёргается влево. Открывает глаза: взвесь начинает оседать, но разглядеть хоть что-то пока не представляется возможным. Она быстро отползает влево; пользуясь инерцией, подтягивает ноги и всхлипывает от боли в ступнях и правой лодыжке.

Позади неё раздаётся треск, она, пошатываясь, вскакивает, направляя палочку в сторону шума. В клубах дыма ей виден только капюшон, и приходится упасть на колени, чтобы увернуться от летящего в голову заклинания. Она открывает рот, чтобы ответить, но горло забито пылью, и ей не удаётся выдавить ни слова.

Как только наступает темнота, Гермиона перекатывается на бок и сглатывает, сглатывает, прокашливается, пытаясь избавиться от пустыни в голосовых связках. Она произносит заклинание дважды, прежде чем тоненький ручеёк воды, который она направляет в рот, наконец срывается с палочки. Она глотает воду вместе с пылью, царапающей горло. Пожиратель Смерти рассеивает скрывающий его дым и подходит достаточно близко, чтобы Гермиона могла рассмотреть его поднятую голову и улыбку.

— Твоё самоубийство только лишит меня удовольствия… — направив на него палочку, Гермиона обрывает его, и Пожиратель захлёбывается началом заклятия, едва она заканчивает произносить своё.

Она рвано втягивает воздух в лёгкие, собирается с духом и снова встаёт на ноги. Вглядывается в туман, аккуратно вращая ступнёй и разрабатывая ногу, и отправляет ещё одно заклятие в мелькнувшую слева маску. Даёт себе дополнительную секунду отдыха и срывается с места, ковыляя туда, где она в последний раз видела Гарри и Рона.