The World for Sale: Money, Power, and the Traders Who Barter the Earth's Resources

Но Рич не стал медлить. Они с Грином с энтузиазмом эксплуатировали трубопровод, используя его для продажи иранской нефти по всей Европе. Когда между ними и политически чувствительным трубопроводом стояла компания Philipp Brothers, покупатели нефти не могли отказаться от возможности заключить выгодную сделку. У нас было большое ценовое преимущество", - говорит Рич. Транспортировка иранской нефти по трубопроводу была намного дешевле, чем через всю Африку".

Хозяин", как называли шаха израильтяне, был в восторге: 254 километра трубопровода позволили сэкономить около 22 000 километров в обход Африки, сделав иранскую нефть гораздо более конкурентоспособной по стоимости, чем у конкурентов в Средиземноморье. Нефть начала поступать в декабре 1969 года, а в следующем году 162 танкера выгрузили в трубопровод почти 75 миллионов баррелей (около 200 000 баррелей в день).

Однако внутри Philipp Brothers израильский трубопровод рассматривался как риск. Рич получил такую выволочку от начальства компании за то, что не застраховал нефть, поставляемую по трубопроводу, что боялся, что его уволят. Но выговор не замедлил сказаться. В течение многих лет, сначала для Philipp Brothers, а затем для своей собственной компании, он поставлял по трубопроводу Эйлат-Ашкелон от 60 до 75 миллионов баррелей иранской нефти в год. Это был, по его словам, "очень, очень важный бизнес".

Рич начал заниматься торговлей нефтью в самое подходящее время.

С 1960 по 1970 год, несмотря на растущий вызов со стороны независимых нефтетрейдеров, "Семь сестер" в основном сохраняли контроль над рынком: цены на нефть почти не менялись. Arab Light, эталон ближневосточной нефти, начал 1960-е годы с отметки 1,90 доллара за баррель, а закончил десятилетие на уровне 1,76 доллара - снижение было вызвано ростом советского экспорта, который вытеснили на рынок Вайссер и другие. Но к началу 1970-х годов тенденция изменилась, и цены на нефть начали расти. На нефтяном рынке назревал кризис. Его составляющие были на виду, но мало кто обращал на них внимание.

В 1971 году президент США Ричард Никсон отказался от золотого стандарта, который до тех пор поддерживал стоимость доллара США. Его мотивы были мало связаны с нефтью, а больше - с попыткой поддержать экономику США. Но влияние на нефтяной рынок было драматическим. Поскольку американская валюта потеряла в цене, доходы стран Ближнего Востока, которые продавали свою нефть в долларах, также обесценились. В странах ОПЕК это вызвало новые призывы к правительствам отобрать контроль над своими природными ресурсами у западных компаний. От Алжира до Ирака производители требовали увеличить долю доходов от нефтяной промышленности, которая до этого момента в основном контролировалась "семью сестрами". Вскоре их требования стали настолько жесткими, что дошли до полной национализации. Саудовская Аравия, которая долго сопротивлялась этой тенденции, начала бороться за долю в огромных нефтяных резервуарах, контролируемых американскими компаниями через Aramco. Страна за страной разрывала тиски "семи сестер" на мировом нефтяном рынке.

У компаний не было другого выбора, кроме как повышать цены. К 1971 году Arab Light стоила 2,24 доллара за баррель, в 1972-м - 2,48 доллара, а в 1973-м - 3,29 доллара. Хуже было только впереди. В апреле 1973 года Джеймс Экинс, американский дипломат, опубликовал в журнале Foreign Affairs эссе под названием "Нефтяной кризис: This Time the Wolf Is Here". Независимо от того, читал ли Марк Рич эту статью или нет, он тоже был уверен, что цены на нефть вот-вот взлетят.

Весной 1973 года Национальная иранская нефтяная компания предложила Rich и Green продать миллион тонн сырой нефти (около 7,5 миллиона баррелей). Это был огромный контракт, но была одна загвоздка: вместо официальной цены в 3,29 доллара за баррель Тегеран хотел продать нефть по 5 долларов за баррель. Убежденный в том, что цены на нефть будут расти и дальше, Грин, который находился в Тегеране и руководил переговорами, согласился на сделку. Это была авантюра, но просчитанная. Благодаря своим контактам Рич и Грин узнали, что на нефтяном рынке должно произойти нечто грандиозное. Они не были уверены, что именно, но все равно согласились на сделку.