Тяжелые дни

            «Стоимость рубля на­ходится в зависимости не от обеспечивающего его золота, а от перегруженно­сти страны бумажными знаками и, больше всего, от удачливости военных действий. Охрана золотого запаса при запрете свободного размена — фетишизм. Нельзя ради отвлеченного принципа тормозить покупку шрапнелей и ружей. Если Совет Министров откажет в согласии на вывоз золота, то я слагаю с себя ответственность за платежи в сентябре. Предвижу неизбеж­ность катастрофы».

П. А. Харитонов:

            «Несостоятельность России по американским платежам повлечет за собою такое падение курса, что рубль наш и 10 копеек не будет стоить. Как ни печально, но в данном вопросе при­ходится идти в хвосте у англичан и французов».

А. В. Кривошеин:

            «Я ду­маю, что вопрос этот полезно провести через Комитет Финансов при участии финансовых и общественных деятелей. Надо застраховаться таким путем против законодательных учреждений, которые могут поднять скандал и встревожить общественное мнение. Опасен скандал и с точки зрения наших отношений с союзниками».

П. А. Харитонов:

            «В число сведущих лиц попадет, несомненно, и Шингарев с его по меньшей мере своеобразною оценкою финансово-экономических вопросов».

А. В. Кривошеин: «Приходится мириться и с присутствием Шингарева. Человечество требует прежде всего не знаний, а вывески».

ЗАСЕДАНИЕ  21  АВГУСТА  1915  ГОДА.

            20 августа, в 9 часов вечера, состоялось в Царском Селе заседание Совета Министров под Высочайшим председательством. На таких заседаниях ни Управляющий Делами, ни его Помощник не присутствовали. Сведения о происходившем в Царском Селе у меня, к сожалению, не записаны. Отмечены лишь слова И. Л. Горемыкина, сказанные им на следующий день И. Н. Лодыженскому:

            «Вчера ясно обнаружилось, что Государь Император оста­ется правым, а в Совет Министров происходит быстрый сдвиг влево, вниз по течению».

            Заключение моей записи 21 Августа таково:

            «Судя по настроениям, долгожданное собрание у Царя не  оправдало ожиданий большинства Совета. В прениях о Челноковской телеграмме чувствуется сознание своего бессилия и беспомощности. Порядком у всех нервы потрепаны, если говорят в таком тоне. Что-то дело, и правда, к всеразрушающему фонарю бли­зится».

            По-видимому, Его Величество поручил Совету Министров составить проект ответа на всеподданнейшую телеграмму Московского Городского Головы {90} Челнокова с изложением резолюций Московской Думы о доверии Великому Князю Николаю Николаевичу, о правительстве сильном и опирающемся на доверие общества и т. д.

Предлагая заняться этим вопросом, И. Л. Горемыкин заявил:

            «По моему в ответе на эту телеграмму можно ограничиться изъявлением Высочайшей благодарности за верноподданнические чувства».

С. Д. Сазонов:

            «Нет, этого мало и будет звучать иронией. Не в верноподданнических чувствах дело, а в том, что телеграмма написана кровью болеющих за родину людей. Самое правильное — исполнить пожелания Московской Думы, по существу совершенно основательные. Вряд ли можно доказать, что прави­тельство не должно быть сильным и не должно опираться на доверие обще­ства».

Кн. Н. Б. Щербатов:

            «Следует предвидеть, что вслед за Московскою телеграммою посыпятся сотни однородных телеграмм из всех городов и земств. Если смотреть на Московские пожелания, как на революционные, то придется закрывать не только Московскую Городскую Думу, но и местные общественные организации. Вопрос о характере ответа Москве имеет важнейшее значение. Им предрешается направление внутренней политики. Одно из двух — надо либо молчать и игнорировать общественные пожелания, либо идти им открыто навстречу. Полумер я не вижу. В данном случае нельзя отделаться хотя бы самою милостивою благодарностью».

С. Д. Сазонов:

            «Со­вершенно справедливо. Положение создается весьма серьезное. Нельзя ограни­читься благодарностью, ибо вопрос идет не о новогоднем поздравлении, а о судьбах государства. Но нельзя прибегать и к молчанию, ибо оно может повлечь за собою крупные последствия. Москва не ребенок, с которым мож­но обойти молчанием щекотливый вопрос».

Гр. П. Н. Игнатьев:

            «Я тоже нахожу, что было бы неудобно ответить отпискою. Едва ли допустимо при современных настроениях, повсюду весьма повышенных, давать повод к заключениям, будто Царь отрицает необходимость для его правительства единения с страной. По моему мнению, надо ответить в том смысле, что Царь прекрасно понимает и ценит руководящие московским самоуправлением патриотические побуждения, что сердце России чувствует верно, что Царь думает и заботится о волнующих русских людей вопросах организации власти и т. п. в том же духе. Словом в содержании ответа Москве надо „faire bonne mine au mauvais jeu" (Делать хорошую мину при плохой игре (фр). ldn-knigi).

A. A. Хвостов: