Тихие воды

– Нет, Ада. Это из-за того, что сделал он. Донесла бы ты или нет – он бы все равно попался, все попадаются. Только он тогда утащил бы тебя с собой без малейшего сожаления, а глядя на меня, ты можешь убедиться, что тебе бы там не понравилось. Но ты зря надеешься, что я отпущу тебе грехи и утешу твое раздутое чувство вины, – он щербато улыбнулся. – В богатстве и бедности, да? В болезни и радости, ты должна помнить, мы с тобой когда-то тоже так собирались. Может быть, оно и лучше было бы для тебя, окажись ты там. Красивой жизнью это не назовешь, но вот всякой дряни типа твоего нынешнего женишка или агентика – гораздо меньше.

– Дима? Да нет, он же просто… – но Давид уже приложил палец к губам, указал на левое запястье, и скрылся куда-то за кулисы, и сколько бы она его ни звала, не вышел к ней. Отчаявшись его дозваться, она собралась и незаметно выскользнула на улицу – уже начал ходить транспорт, уже было совсем светло, не страшно, можно ехать домой.

Она вернулась в свою квартиру, упала в постель, к счастью, пустующую, крепко уснула, надеясь, когда проснется, сходить в театр еще раз, узнать адрес их ночного охранника, найти его, может быть, чем-то помочь…

Но когда она выспалась, эта мысль показалась ей глупой, а потом позвонил Илья и долго орал в трубку насчет того, что она проспала все на свете, и потекли такие загруженные дни, что у нее просто не хватало времени навестить театр и Давида, хотя она думала об этом каждый день. И каждый день говорила себе «завтра», не слишком торопясь исполнить собственное намерение. И когда все же попала в театр, и узнала, что Давид умер несколько дней назад, испытала облегчение. Теперь ее секреты были в полной безопасности. Она даже не уточнила, когда именно это произошло, от чего.

Мертвым все равно, подумала. И чувство вины перед Вельдом отступило, хотя Давид и грозился, что этого не произойдет. Она продолжала работать, продолжала улыбаться с рекламных плакатов, заигрывать с политиками, обманывать Диму, дразнить Арфова и втайне желать, каждую ночь засыпая, каждое утро просыпаясь, что Герман куда-то испарившийся, появится, что она увидит его, и они, наконец, поговорят, как он когда-то ей обещал. Чувствуя себя достаточно чистой для него теперь, она ничего так не желала, как встретить его снова. Но прошел май и наступил июнь, и отгремели выборы прежде, чем ее желанию суждено было осуществиться.

***

Вечер начался со скандалов – Ада хотела поехать на очередную вечеринку, которую Сайровский устраивал в своем предвыборном штабе для «своих друзей», то есть тех, кто поддержал его компанию и способствовал победе. Конкурентов, впрочем, у него и так не было, но не один Арфов считал, что необходимо демонстрировать свою способность быть благодарным, а потому подобные этой вечеринки и концерты без перерыва продолжались уже неделю. Дима ехать отказался наотрез. У него была запланирована серьезная операция на следующее утро, и он хотел выспаться вместо того, чтобы весь вечер следить за тем, сколько Ада пьет и с кем кокетничает. Она же, больше раздраженная тем, что он не слушается ее капризов, чем действительно мечтая туда попасть, назло ему надела одно из самых своих вызывающих платьев в любимой, патриотичной черно-алой расцветке, пригрозила, что он еще пожалеет о том, что бросил ее одну. Выскочила из дома и принялась звонить Арфову – пожаловаться и потребовать, чтобы он сопровождал ее на празднике. После получаса криков, слез, угроз отправиться туда пешком и в одиночестве, Илья все же согласился заехать за ней, но только для того, чтобы отвезти на мероприятие. Остаться там он не мог – у Ады было приглашение всего на два лица, и его жена в этот дуэт не вписывалась никоим образом.

Он примчался через пятнадцать минут, злой и растревоженный, молчал чуть ли не всю дорогу, постоянно поглядывая на часы. Ада хмурилась, но в глубине души была довольна. Если он так с ней поступает, то скандал с женой – это то, чего он заслуживает.

– Такси не могла вызвать? – Нервно бросил Илья, когда она в очередной раз пнула коленкой водительское сидение, от злости ну и для того, чтобы не расслаблялся, конечно.

– Еще чего. Я и так иду туда одна. Представляешь, как это будет выглядеть?

– Сама выкручивайся. Я вообще не понимаю, что ты там забыла, – сердито бросил он, выжимая газ на полупустой трассе. Ясно, торопится к жене, но и она торопилась, потому что с этими скандалами и ссорами уже опаздывала к началу. Вынула зеркальце, критически оглядела собственное лицо. Глаза блестели недобро, сердито, и ей это даже шло, особенно в сочетании с агрессивным макияжем и открытым платьем. Могла бы и отрицательных героинь играть, подумала, но это, конечно, не обсуждается. Ее успех предопределил ее амплуа, теперь уж не исправить.

– Слухи могут поползти, сплетни, – подразнила она Илью, который и сам успел об этом задуматься, судя по тому, как дернулось его лицо в зеркале заднего вида. Она с интересом наблюдала, как мысль зарождается в морщинках вокруг его глаз, как собирается в улыбку, сладкую, почти приторную.