Тихое баронство

— Он же Тихий! И не только по фамилии. Ты слышала, что к нему инкогнито ездил кое-кто из Довиза?

— Сама?..

— Я тебе этого не говорила. Может, доходили слухи про вдруг пропавшее родимое пятно со щеки у принцессы Еграри?

— Про это слышала. Это всё он? А мы-то удивлялись!..

— Барону такое не просто даётся, но он один из тех, кто продолжает меня уважать. Хотя и в опале, но к моим рекомендациям прислушивается.

— А как обычно его благодарят?

— Кто как хочет. Но поместье в Довизе король заставил Стаха передарить.

— Поняла. А его крема?

— Это полный восторг и нега для женской кожи. Шепну про кое-что для мужчин. Понимаешь? Но тут надо быть осторожным. Один старичок трёх девок разом огулял и помер.

— Моему бы такое подсунуть.

— Что? Он уже не?..

— Меня уже не! А залезть под юбку какой-нибудь дуре-простушке он очень даже да.

— А у тебя на сердце кто-то есть?

— Как бы тебе сказать?..

— Ничего не говори, и так всё ясно — тебя надо свести с Тихим.

— Право слово, неудобно… Опять же не знаю, как муж отнесётся… И зелий бы мне. Да и для мужа то чудодейственное снадобье.

— С зельями сложнее — их ещё надо сварить, а компоненты редки и дороги. Впрочем, я слышала, что буквально неделю или две назад его корабль из Колоний вернулся. Ему Лагоз разрешил три раза в год посылать за редкими реагентами и всякими травами. Для прибытку тоже, но этим купец занимается. Так что может сейчас, у него что-то потребное появилось.

— Как бы узнать поточнее?

Шарлотта

— Отец! Я хочу вернуться в башню и сказать этому Тихому, что он мне совсем не интересен!

— Да? Хм… Капа, что юноша так эффектен?

— Причём здесь это? Он груб, нагл и совсем не достоин наших милостей!

— Шарли, помолчи! Я не тебя спросил.

— Ваша милость, молодой человек силён, статен и с боевым шрамом на лице. Многим глупышкам такой может сразу вскружить мечтательную головку.

— Я!..

— Шарли! Ещё одно слово и ты пойдёшь к себе.

— Всё равно! Я не глупышка!

— Ясно. С остальным, значит, согласна. Капа, что с источником?

— Источник Силы имеется, и он действительно могуч. Немного не нашей направленности, но пренебрегать таким нельзя.

— Как парень отреагировал на малышку?

— Серьёзно совсем не воспринял, но, пока она говорила, откровенно ею любовался. Ничего такого, однако, как минимум, Шарлотта ему не противна.

— Зато мне он отвратителен!

— Ясно. Начальная позиция не так плоха. Во всяком случае, обоюдная выгода имеется — нам доступ к его источнику и зарядка амулетов, ему доступ к шахте, где добывают накопители для артефактов. У него гарнизон человек 600, мы ему в приданое добавим гвардейскую полусотню “медведей”. От него к нам зерно, от нас к нему меха, лес, дёготь, воск, пенька и всё такое. Хорошо же! А как моя младшенькая детишек нарожает, посмотрим и будем делить по склонностям к Школам.

— Я не хочу… Я его не люблю… Я даже его не знаю!

— Ничего страшного, малышка моя. Познакомитесь. Главное, уважать друг друга, а там и любовь придёт.

— Шарлотта, поверь — барон хорошая партия. Для тебя тоже. Он вежлив, не скуп и от него всякий час не воняет перегаром.

Лаура

— Алиса, вы точно уверены, что Стах не кокетничает, а действительно не собирается становиться моим придворным?

— Да. Но, ваша светлость, вы поймите и барона — когда Тихий писал письмо под диктовку вашего отца, ему пришлось дать некие обещания, а с его магической силой откат просто ужасающий. Вы же его на себе ощутили.

— Ладно. Я поняла. А если его величество отзовёт… Нет, так не получится. Хорошо… Плохо, конечно, однако я вас поняла. Вы считаете, что для заключения договора с мужем, мне стоит передать печать Зеленоземья кому-то другому?

— Если великий герцог считает это необходимым условием, то нужно над этим хорошенько подумать.

— Я уже подумала — Стах останется вечным Хранителем печати Зеленоземья, назло Эдмунду. А то как получается? Помните, что случилось, когда я Тихого, ещё невестой, из придворных убрала? Жениха послушала.

— Да, конечно.

— Ко мне во фрейлины три девицы отказались идти. Что по салонам про меня болтали? Ничего хорошего! По совету дедушки назначила Тихого своим представителем, а папа предложил хранить в его башне личную казну. Эдмунд и тут подгадил — уговорил меня Стаха с этих должностей снять. Теперь ценные вещи с собой приходится возить, а про дела Зеленоземья никто ничего доложить не может. Где регулярные отчёты? Кто и кому их посылает? Вы знаете?

— Увы!

— Вот! Даже охранители не знают! А при Стахе всё как на ладони расписано было. Если его последней должности лишить, что тогда случится? Как-нибудь утром проснусь и узнаю, что без меня Указ проштемпелевали и я теперь не герцогиня? Ну, уж нет!

— Ваш муж…

— Не хочет договариваться — не надо. Не здесь, так в Зеленоземье проживу!

— Мне кажется, что не стоит думать о крайностях. Ребёнок должен родиться в Айзенерде. Тогда отец его публично признает, народ будет радоваться, а у дворян не возникнут вопросы о наследнике, появившимся на свет в чужом для них герцогстве.

— И пусть! Зато я воспитаю ребёнка истинным зеленоземцем. Как я сама!

— Хм… Лаура… Вы когда-нибудь в своей столице, в Зелёном Доле, бывали?