Тюрьма мертвых

Я не стал ждать, пока меня попросят выйти, и, покинув салон, сразу же подошел к багажнику, чтобы забрать вещи. Как только я его захлопнул, машина сразу же тронулась с места и пошла на разворот, а через секунду пропала в тумане.

Я остался один на дороге со сварочным аппаратом в руках; нужно ли говорить о том, какие мысли тогда плодились в моей голове.

– Доброй ночи! – раздался голос позади меня.

– А-а!

От неожиданности я выронил из рук инструмент и, обернувшись, выставил перед собой кулаки. В бледно-синем свете луны стоял престарелого вида мужчина в строгом костюме цвета мокрого асфальта (что-то из моды прошлого века). Худощавое лицо покрывали глубокие борозды морщин. Редкие седые волосы были приглажены на одну сторону, а крючковатый нос украшали две огромные ноздри. Он напомнил мне какого-то профессора из института, что постоянно сидит в своем пыльном кабинете, листая желтые страницы учебников по технической механике. Я предпочел молчать.

– Извините, что напугал, это все туман. Сергей Иванович, мы общались по телефону. – Мужчина протянул мне свою костлявую, с выпирающими венами руку.

– Олег, – представился я в ответ и осторожно пожал неприятную кисть.

– Пойдемте?

– А далеко идти? Я что-то не слышу и не вижу стройки.

– Так это потому, что она не здесь, просто машина дальше не проедет, нужно пройти полем и через деревню, а дороги там уже давно нет, деревня-то заброшенная…

– А почему вы не предупредили меня о том, что работа будет за городом?

– А это имеет значение?

– А разве нет?

– Вы хотите вернуться? Неужели вам не будет жаль потраченного времени? Вы даже не взглянули на фронт работ.

Эти слова немного задели меня, но я не стал этого показывать.

Немая пауза.

– Ну что, идемте?

– Идем…

Небольшая тропинка, на которой умещалось два человека, тянулась вдоль заросшего высокой травой поля. Инженер шел чуть спереди, прокладывая дорогу в этой непроглядной пучине. Для человека его возраста он был довольно прыток, и я еле поспевал за его широким шагом. Но старался не отставать, боясь, что туман поглотит его, навсегда спрячет от моих глаз и тогда займется мной.

Вокруг царила жуткая тишина, я не привык к такому. Понятно, что это не город с его живыми дорогами, слоняющимися по дворам пьяными подростками, воющими сиренами днем и ночью, уличными животными, шарахающимися по помойкам в поисках съестного, но все равно мне казалось, что это ненормально. Ни единого сверчка, кузнечика или кто там еще обычно свистит в ночи. Слышались лишь удары ботинок о твердую почву и шелест колышущейся от ветра травы. Это держало меня в напряжении, хотелось разорвать тишину.

– Может, все-таки объясните, почему такая срочность?

– Дело в том, что в тюрьме практически не осталось свободных камер, а поток новых заключенных за последнее время увеличился, скоро их некуда будет располагать.

– Так, погодите-ка, тюрьма что, действующая?

– Да, она давно начала принимать своих, кхе-кхе, «постояльцев» и постоянно расширяется.

– И что, мне придется работать рядом с зэками?! – Такой расклад меня не устраивал, надеюсь, он понимает, что это невозможно.

– Нет, что вы, не переживайте, вы будете работать в крыле, которое еще не запущено.

– А в чем, собственно, состоит моя задача?

– Вам нужно будет варить металлические решетки, ну, знаете, те, что стоят в камерах.

– Я почему-то всегда думал, что это только в кино так, а в тюрьмах стоят двери.

– Не всегда, тюрьмы бывают разные, здесь используется такая система.

– Ясно…

Пока мы шли, я несколько раз замечал вдалеке какой-то силуэт, возвышающийся к небу и отбрасывающий блики, словно маяк, но из-за проклятого тумана было не разобрать. Маяк то появлялся, то снова исчезал, и я никак не мог разглядеть, что это. Одно было ясно точно – мы шли в его направлении, а значит, предположение, что это маяк, подходило больше всего.

Сварочный аппарат хоть весил и не много, но рука у меня уже отваливалась, да и ступни покалывало от непривычного хождения по каменистой почве.

Перед нами наконец возникли первые признаки человеческого жилья. Реденький заборчик из частокола торчал на метр из земли. Возможно, лет двадцать, а то и тридцать назад здесь был ухоженный плодородный участок с выкошенным газоном перед домом. Сейчас же здесь все поросло метровой крапивой и бурьяном. Где-то в глубине этих сорняковых джунглей виднелась покосившаяся сараюшка, которая непонятно как еще держалась. Изба была уничтожена пожаром. Видимо, горело знатно, так как целыми остались лишь три обугленные стены и чудом не упавшая кирпичная труба, гордо стоявшая там, где когда-то была четвертая стена. Это случилось так давно, что в воздухе не осталось и намека на запах гари, пахло лишь луговыми травами и сыростью от земли.

Спустя несколько шагов я понял, что этот дом был не единственной жертвой огня. Здесь таких пожарников целая улица, а то и половина деревни.

– Что здесь случилось?