Точка Зеро

— Чтобы мы нашли кольцо и отнесли его именно к этому ювелиру, — подхватила я. — Мы же ничего о нем не знаем, кто он, откуда. Кроме того, что он еврей. Может, и в нем какая-то сила, о которой он сам не подозревает. Вдруг его предки из Акко и были связаны с теми жрицами. И Джонсон попал когда-то к нему не случайно — именно для того, чтобы потом отправить к нему нас. Кольцо уничтожить невозможно, это мы уже поняли. Но как только ювелир к нему прикоснулся, мы попали в настоящую жизнь Маргарет.

— И сделали что-то чудовищное. Или согласились что-то сделать. Если я правильно понял, у нас был выбор из двух вариантов. Мы выбрали меньшее зло, но и этот вариант был настолько ужасным, что наше сознание просто избавилось от этого воспоминания. Потому что жить с этим нельзя. Отсюда вопрос, Света, на что мы подписались? Может быть, уничтожить все человечество?

Черный гудроновый шар шевельнулся внутри, и я поняла, что именно мы пообещали.

А еще — что мы с Тони никогда не будем вместе. Не поженимся, у нас не будет детей и внуков. Даже если он меня любит. Нет, лучше пусть не любит. Потому что расставаться с любимым человеком все же легче, если он не отвечает на твои чувства.

Тони посмотрел на часы и встал.

— Питер говорил, сегодня приедет новый дворецкий. Наверно, уже приехал. Пойдем? Мне все равно надо будет с ним познакомиться, Джонсон просил помогать ему первое время.

Я наскоро сполоснула лицо, мимоходом отметив, что выгляжу настоящей опухшей уродиной, и мы спустились вниз. К гаражу со стороны ворот подъехал маленький голубой автомобильчик, из которого вышла худющая женщина лет тридцати в черном брючном костюме. У нее была молочно-белая кожа с россыпью веснушек, бледно-голубые глаза и буйно-рыжего цвета кудрявая грива волос, которую едва сдерживала заколка-краб. Женщина подошла к нам, и оказалось, что она одного роста с Тони.

— Добрый день! — сказала рыжая дылда. — Не подскажете, где мне машину поставить? У ворот сказали ехать к гаражу.

— Вон там сзади парковка, — показал Тони. — А вы, простите, кто?

— Кажется, ваш новый дворецкий. Эшли О’Киф.

— Вот это номер, — невежливо присвистнула я.

— Мы несколько… эээ… озадачены, — сказал Питер. — Мистер Аттертон почему-то не упомянул о вашем… о том, что вы женщина.

Он, Люська и Эшли О’Киф сидели в малой гостиной с открытой дверью. Джонсон стоял там же у окна, а мы с Тони остались в холле, но так, чтобы все видеть и слышать. Люська каменно молчала. Было очевидно, что тощую Эшли она возненавидела с первого взгляда, но выбора не было.

— Простите, вас это смущает? — нахально ответила рыжая.

— Видите ли, предки мистера Джонсона служили в этом доме больше пяти веков. Еще при прежних графах. Мы достаточно консервативны, — мягко ушел от прямого ответа Питер. — Но, к сожалению, у нас безвыходная ситуация. Нам нужен дворецкий как минимум на три месяца и причем срочно. Если будете справляться, получите хорошую рекомендацию, и я постараюсь подыскать вам приличное место, миссис О’Киф.

— Прошу прощения, но миз.

— В этом доме не существует слова «миз», — стервозным тоном заметила Люська. — Дворецкий одного ранга с экономкой и старшей поварихой, а их зовут миссис. Так что вам тоже придется привыкнуть.

Я ожидала, что Эшли огрызнется, но она мирно ответила:

— Хорошо.

— Хорошо, миледи, — еще более стервозно поправила Люська.

— Хорошо, миледи, — послушно повторила Эшли.

— Мистер Джонсон вам все покажет и расскажет, — поспешил вмешаться Питер. — Сегодня вы уже можете приступать, он будет вам подсказывать. А потом, если что- то будет непонятно, поможет мистер Каттнер, улравляющий имением. Вы с ним уже знакомы.

— Мы с вами не могли где-то видеться? — мрачно поинтересовалась Люська.

— Я видела ваши фотографии в газетах, — вежливо, но все-таки нагло ответила Эшли. — А вот вы меня — вряд ли. Просто я такая типичная ирландка.

Эшли оказалась чрезвычайно активной и шумной. Ее высокий резкий голос раздражал, как визг циркулярной пилы. Она носилась по дому, громко стуча низкими широкими каблуками лакированных черных туфель, повсюду совала нос и требовала у Джонсона разъяснений. Я видела, что его это выводит из себя, но он стоически держался. Зато Люську просто перекашивало, когда она ее слышала, а тем более видела.

— Пропал калабуховский дом, — буркнула она по-русски, когда вечером мы вошли в столовую обедать. — Мистер Джонсон, миленький, поправляйтесь скорее, а то я ее загрызу.

Разумеется, никто, кроме меня не понял, а я, несмотря на ужасное настроение, не удержалась от смешка. Джонсон вопросительно приподнял брови, но Люська только рукой махнула.

Томми, как обычно, разносил блюда, Энди курсировал между кухней и столовой, Эшли — в белых перчатках — наблюдала за ними, а Джонсон наблюдал за Эшли. Впрочем, приходилось признать, что она вполне справляется. Парадоксально, но это раздражало не меньше, чем если бы она растерялась и запаниковала.